Крестный отец

Солнце начало припекать. Майкл затушил сигарету и надел рабочие штаны, простую рубашку и кепку с козырьком, какие носят большинство мужчин на Сицилии. Босиком пройдя к окну, высунулся на улицу. Фабриццио сидел в садовом кресле, лениво расчесывая густые темные волосы. Лупара валялась рядом на столике. На свист Майкла пастух поднял голову.

– Выводи машину! – крикнул ему Корлеоне. – Через пять минут выезжаем. Где Кало?

Фабриццио поднялся. Из-под раскрытой рубахи проглядывал красно-синий контур татуировки.

– Пьет кофе на кухне. Твоя жена едет с нами?

Майкл подозрительно сощурился. В последние недели Фабриццио слишком уж жадно поглядывал на Аполлонию. Не то чтобы он посмел позариться на жену друга дона – на Сицилии это верная дорога к смерти.

– Нет, она сначала поедет к родным, и только позже присоединится к нам.

Фабриццио побежал в каменную пристройку, служившую гаражом, выкатывать «Альфа Ромео».

Майкл вышел из спальни в ванную. Аполлонии уже не было – наверное, спустилась на кухню приготовить завтрак, чтобы загладить вину за желание повидать семью, прежде чем перебраться на другой край острова. Дон Томмазино пообещал, что переправит ее к Майклу.

На кухне молодого человека встретила старушка Филомена. Она принесла кофе и застенчиво попрощалась.

– Я передам привет отцу, – сказал Майкл, и она благодарно кивнула.

В кухню вошел Кало.

– Машина ждет. Твою сумку взять?

– Сам возьму, – отозвался Майкл. – Где Аполла?

Кало озорно ухмыльнулся.

– Сидит на водительском месте, ждет, когда можно будет нажать на газ. Она еще не в Америке, а уже истинная американка!

Для девушки из крестьянской семьи сесть за руль было делом неслыханным, но Майкл иногда позволял Аполлонии порулить «Альфа Ромео» во дворе виллы. Сам он при этом всегда сидел рядом, потому что жена порой путала газ и тормоз.

– Зови Фабриццио и ждите меня в машине, – велел Майкл.

Он вышел из кухни и бегом поднялся в спальню за собранной сумкой. Еще раз выглянул в окно: машина стояла перед крыльцом, а не у кухни. Аполлония была внутри и по-детски крутила руль. Кало ставил на заднее сиденье корзинку с обедом. А Фабриццио, воровато оглядываясь, зачем-то выходил за ворота виллы. Какого черта? Нужно будет вправить олуху мозги… Майкл спустился на кухню, чтобы в последний раз попрощаться с Филоменой.

– Доктор Таза еще спит? – спросил он.

Морщинистое лицо разрезала хитрая ухмылка.

– Старый петух солнце не встречает. Доктор ночью уехал в Палермо.

Майкл, смеясь, вышел из кухни, и даже сквозь заложенный нос почувствовал аромат цветущих лимонов. Аполлония помахала ему из машины: мол, жди, я сейчас подъеду. Кало, улыбаясь, стоял возле машины, расслабленно опустив лупару. А Фабриццио все не было… В эту же секунду в голове у Майкла вдруг что-то щелкнуло. Он заорал: «Нет! Стой!» – но Аполлония уже повернула ключ зажигания. Крик потонул в грохоте взрыва.

Дверь кухни разнесло в клочья, а Майкла приложило о стену виллы и немного протащило. С крыши ему на спину посыпались камни, один ударил по затылку. Прежде чем потерять сознание, он увидел четыре колеса да державшие их стальные оси – все, что осталось от «Альфа Ромео».

* * *

Он пришел в себя в незнакомой и очень темной комнате. Звучали голоса, но настолько тихо, что ни слова разобрать было нельзя. Из чисто животного инстинкта Майкл продолжал притворяться спящим, однако голоса смолкли, и кто-то, сидевший в кресле у кровати, теперь уже отчетливо произнес:

– Слава богу, пришел в себя.

Зажглась лампа, и свет раскаленным огнем обжег глаза. Майкл отвернул голову, тяжелую и ватную. Проморгавшись, он увидел склонившегося над ним доктора Тазу.

– Потерпи минутку, я осмотрю тебя и снова выключу свет, – мягко сказал врач, водя у глаз Майкла крошечным фонариком. – Все будет хорошо. Можете с ним поговорить, – обратился он к кому-то.

В кресле у кровати, как теперь разглядел Майкл, сидел дон Томмазино.

– Ты можешь разговаривать? Или хочешь отдохнуть?

Язык не слушался, легче было шевельнуть рукой.

– Кто вывел машину из гаража? Фабриццио? – спросил дон Томмазино.

На лице Майкла сама собой появилась улыбка, одновременно утвердительная и странно пугающая.

– Фабриццио исчез, – сказал дон. – Слушай, Майкл. Ты пробыл без сознания почти неделю. Все думают, что ты мертв, так что от тебя отстали. Я сообщил твоему отцу, тот дал указания. С твоей переправкой в Америку почти все улажено. Ты сейчас на моей ферме в горах, здесь безопасно. Парни в Палермо помирились со мной, думая, что ты погиб. Похоже, все это время их целью был ты. Они делали вид, будто охотятся на меня, чтобы как бы заодно устранить тебя. Имей это в виду. С остальным я разберусь. Выздоравливай и набирайся сил.

Майкл все вспомнил. Его жена погибла, Кало тоже. Он подумал о старушке из кухни. Выходила ли она за ним?

– А Филомена?.. – прошептал он.

– С ней все хорошо, не беспокойся. Только нос разбит, – тихо произнес дон Томмазино.

– Это Фабриццио. Скажите своим пастухам: кто приведет его ко мне, получит самые лучшие пастбища на Сицилии.