Крестный отец

Холодной зимней ночью народу на Бродвее было немного, хотя в это время как раз начинались спектакли. Подъехала длинная черная машина. Водитель, потянувшись, открыл пассажирскую дверь и сказал: «Майк? Садись». Водителя Майкл не узнавал: какой-то молодой гангстер с гладко уложенными черными волосами и в рубашке с расстегнутым воротом, – но сел. На заднем сиденье расположились капитан Маккласки и Солоццо.

Турок протянул руку, Майкл пожал ее. Ладонь была твердая, теплая и сухая.

– Рад, что ты пришел, Майк. Ужасная ситуация, я вовсе не хотел, чтобы так случилось. Это неправильно. Надеюсь, нам удастся все исправить.

– Я тоже надеюсь, – спокойно ответил Майкл. – Не хочу, чтобы отца продолжали тревожить.

– Не потревожат, – истово пообещал Солоццо. – Клянусь своими детьми. Главное, выслушай меня, не руби сплеча, как твой брат Санни. С ним просто невозможно говорить о деле.

– Это воспитанный паренек, сразу видно. – Капитан Маккласки, потянувшись вперед, по-отечески похлопал Майкла по плечу. – Прости за вчерашнее, Майк. Засиделся я на своей работе, стал раздражителен… На пенсию мне пора. Когда каждый день все тебе перечат, поневоле выйдешь из себя, сам понимаешь.

И с тягостным вздохом он ощупал Майкла на предмет оружия.

Майкл заметил на губах водителя усмешку. Тот вел машину в западном направлении, не делая попыток оторваться от возможных преследователей. Ехали к Вестсайдскому шоссе, лавируя между рядами. Тем, кто сидел на хвосте, пришлось бы делать то же самое. И вдруг они съехали в направлении моста Джорджа Вашингтона – по дороге на Нью-Джерси. Майклу стало не по себе: а ну как Санни обманули с местом проведения встречи?

Машина заехала на мост, и сияющий огнями город остался позади. Майкл отчаянно старался не показать беспокойства. Его собираются вывезти на болота и там бросить? Или Солоццо всех перехитрил и в последний момент изменил место встречи? Однако, когда мост почти преодолели, водитель резко крутанул руль. Тяжелый автомобиль наехал на разделительный барьер, подскочил и оказался на полосе, ведущей обратно в Нью-Йорк. Маккласки и Солоццо смотрели через заднее стекло, не повторит ли кто-то их маневр. Водитель поддал газу, и они помчались обратно в город, где свернули к Восточному Бронксу, петляя по пустынным улочкам. Никто их не преследовал. Было уже почти девять вечера. Солоццо закурил, предложил сигареты Маккласки и Майклу. Те отказались.

– Молодчина, – похвалил он водителя. – Не забуду.

Десять минут спустя автомобиль остановился у ресторана в небольшом итальянском квартале. На улице и внутри в такой поздний час людей было мало. Майкл забеспокоился, не пойдет ли с ними и водитель, но тот остался в машине. Насчет водителя вообще уговора не было, так что формально Солоццо нарушил условия. Однако Майкл решил об этом не упоминать – ведь наверняка Турок с Маккласки думают, что ему важно, чтобы переговоры состоялись.

Солоццо отказался от предложенного закутка, и они втроем сели за единственный круглый столик в центре зала. Кроме них, посетителей было только двое. Майкл задумался, не подставные ли это люди. Впрочем, какая разница, они все равно не успеют вмешаться.

– И как здесь итальянская кухня, хорошая? – с искренним интересом осведомился Маккласки.

– Возьмите телятину, лучшая в Нью-Йорке, – посоветовал Солоццо.

Одинокий официант принес бутылку вина и откупорил ее, затем разлил по бокалам. Маккласки, к удивлению Майкла, к выпивке даже не притронулся.

– Я, пожалуй, единственный непьющий ирландец, – сообщил он. – Слишком часто видел, что выпивка до добра не доводит.

– Я буду говорить с Майком по-итальянски, – слегка заискивающе произнес Солоццо. – Не потому, что не доверяю вам, нет, а потому что хочу убедить Майка в чистоте своих намерений и в том, что от сделки выиграют все, а моего английского на это не хватит. Вы не обидитесь?

Капитан Маккласки криво усмехнулся.

– Да общайтесь как удобно. А я займусь телятиной и спагетти.

Солоццо быстро заговорил по-итальянски: