Крестоносец

Филип, державшийся позади нас вместе с другими оруженосцами, поспешил выяснить, не нужно ли королю что-нибудь. Он принес хлеб, сыр, оливки и вино, но Ричард от всего отказался. Филип, хлопотливый, как наседка, настаивал, предлагал даже посыпанные орехом пирожные из лучших пекарен Акры. Пирожные уже зачерствели и слегка раскрошились, со всех сторон вылезала медовая прослойка.

— Слишком жарко, чтобы есть, — сказал король, отмахнувшись.

Филип посмотрел на меня:

— Руфус?

Я покачал головой. Пища заботила меня меньше всего. Я указал на колонну жандармов, которая тоже остановилась.

— Пойди-ка проверь, как там Рис. Скажи ему, что пирожные от короля. Он все до единого слопает, или я сарацин.

Усмехнувшись, Ричард велел Филипу выполнить мою просьбу, а прочую провизию раздать солдатам.

— Уж вино-то непременно нужно выпить, — сказал он.

Мы собирались снова садиться в седла, когда заметили приближающегося всадника. Он мчался быстро, низко пригнувшись, и то и дело пришпоривал лошадь. Определенно, у него имелись срочные известия.

— Сир! — воскликнул я.

Ричард обернулся с мрачной улыбкой:

— Саладин сделал ход.

Рыцаря звали Джон Фиц-Лукас. Молодой, рьяный, с загорелым дочерна лицом, он был одним из королевских гонцов. Его послали в самый конец колонны — неблагодарная обязанность, вынуждавшая постоянно ехать в туче пыли, поднятой войском. Уже дважды он послушно отправлялся туда, но не привозил важных донесений.

На этот раз все иначе, решил я. Король оказался прав насчет Саладина.

— Сир! — шагов с пятидесяти крикнул Фиц-Лукас. — Сир!

Ричард запрыгнул в седло еще до того, как гонец успел подъехать, и сразу велел рыцарям двора готовиться к скачке. Свернув опустевшую поилку и приторочив ее позади седла, я достал копье. Длинное, с наконечником, неуклюжее, оно до этой поры было обузой. Теперь, возможно, пришло время пустить его в дело.

— Какие новости, Джон? — окликнул гонца король.

Фиц-Лукас перевел коня на рысь, потом на шаг. Он с головы до ног был покрыт пылью. При попытке заговорить из горла вырвался только хрип.

Король подвел своего скакуна ближе, а когда Фиц-Лукас снял шлем, протянул свою флягу. И разрешил Джону докладывать только после того, как тот отопьет несколько глотков.

— Благодарю, сир, — сказал Фиц-Лукас, кивнув. — Сарацины ударили по обозу на узком участке дороги, где повозкам пришлось вытянуться в одну линию. Учинили страшную резню.

— Где герцог Бургундский? — спросил Ричард.

— Он с рыцарями поотстал, сир. Я их не видел, когда скакал к вам.

— Божьи ноги, я так и знал, что этот болван меня не послушает! — взревел король. — Ты готов, Руфус?

— Да, сир.

Я уже возился с бечевкой, крепившей мой шлем к луке седла.

Король дал знак трубачу и, когда звуки рога стихли, крикнул:

— Саладин нанес удар. Скачем на выручку обозу!

Мы перестроились, Ричард оказался впереди, я следовал рядом. С другой стороны от него были де Шовиньи и де Бетюн. Справа от меня ехали Фиц-Лукас, Торн и еще несколько человек. Наш строй был развернут в шеренги по дюжине человек в каждой. Хотя мы измучились от жары, устали и обливались потом, это не мешало нам жаждать боя и крепко сжимать копье. Чувствуя наше возбуждение, кони гарцевали, задевая друг друга.

— За мной!

Ричард ударил лошадь шпорами и помчался вперед.

Я следовал за ним. Когда я нахлобучил шлем, шум вокруг меня стал чуть более выносимым. То было единственное приятное свойство шлема, о котором я мог помыслить. Он давил с невообразимой силой, и еще внутри его так жарко, словно я сунул голову в турецкую баню. Видел я лишь то, что было прямо перед Поммерсом. Однако я знал, что Ричард едет слева от меня, и слышал стук копыт Фовеля. Кроме того, я догадывался о присутствии Фиц-Лукаса справа. Я не думал о том, насколько близко мои соседи, и испытывал безумное возбуждение. Вот то, к чему мы готовились. То, чему обучены наши кони. Да смилуется Господь над сарацинами, когда мы прибудем, думал я.

Мы скакали в облаке пыли. Справа от нас шли пехотинцы, приветствовавшие нас криками, слева, ряд за рядом, двигались рыцари. Многие махали нам, но мы, сосредоточившись на предстоящей атаке, не отвечали. Мы миновали королевский штандарт, тамплиеров, рыцарей и знатных сеньоров из Анжу и Пуату, госпитальеров.

Ричард перевел дестрие на шаг, мы сделали то же самое. Положение обоза, возможно, было отчаянным, но, если преждевременно измотать скакунов, пользы от нас окажется мало. Я посмотрел налево: мы поравнялись с рыцарями из Бретани. До обоза было недалеко.

— Слышишь? — спросил король.

Навострив уши, я, казалось, уловил лязг оружия и стоны раненых.

— Слышу, сир, — ответил я.

— Будь прокляты эти язычники. Будь проклят Гуго с его упрямством, надменный осел!