Крик болотной птицы

Встретиться с Литке было не так и сложно — майор ежедневно самолично проверял, как идут занятия. Пришел он и сегодня. Лысухин проводил на задворках лагеря, на так называемом полигоне, практические занятия с курсантами. Тема занятий была важная и ответственная — маскировка заложенных под объект мин. Объекты на полигоне были самые разные: кирпичная стена, фрагмент деревянного моста, отрезок железной дороги вместе с настоящими рельсами и шпалами, несколько вагонов, стоящих на рельсах, два советских автомобиля — грузовой и легковой. И под каждый из этих объектов нужно было ловко заложить мину, да еще и так, чтобы никакой посторонний глаз, даже самый внимательный и зоркий, не смог бы обнаружить, что объект — заминирован.

Курсанты старались изо всех сил, сам Лысухин также был преисполнен усердием. Это было что-то вроде негласного уговора между Лысухиным и курсантами. Все понимали, что чем быстрее курсанты научатся всяческим диверсантским премудростям, тем быстрее их отправят на задание. А значит, тем быстрее они смогут оказаться на свободе.

Какое-то время Литке молча наблюдал за тем, как идут занятия, а затем пальцем подозвал к себе Лысухина.

— Как идут дела? — спросил он.

— Проводим практические занятия! — отрапортовал Лысухин. — Маскируем заложенные мины.

— Я не об этом, — с выражением брезгливости на лице произнес Литке. — Почему нет новых курсантов? Ведь их — нет, не так ли?

— По этому поводу я и хотел с вами поговорить, — ответил Лысухин. — У меня есть прекрасная идея. Нужно только, чтобы вы, господин майор, дали свое разрешение.

Целую минуту майор ничего не отвечал, будто раздумывал, стоит или не стоит ему вести дальнейший разговор с Лысухиным. Наконец сказал, почти не разжимая губ:

— Я слушаю.

Лысухин постарался как можно короче и убедительнее доложить майору суть идеи. Нужно, дескать, немедля приступать к индивидуальной работе среди заключенных, и он готов немедленно приступить к делу. Вместе с курсантом Громом, потому что у курсанта среди заключенных есть знакомые. И если Лысухину и Грому удастся сагитировать хотя бы нескольких заключенных, то далее никакой агитации не понадобится и вовсе. Потому что дальше вступит в силу так называемый закон лавины.

— Стронешь с места один камешек — остальные покатятся за ним, — сказал Лысухин. — Это — намного легче, чем пытаться сдвинуть с места сразу много камней. То есть дальше заключенные начнут агитировать друг друга. Ручаюсь, у них это получится гораздо лучше, чем у ваших, господин майор, агитаторов.

— Хорошо, — опять же не сразу произнес майор. — Можете приступать. Результат должен быть через неделю. Это крайний срок.

Сказано это было таким тоном, что Лысухину стало ясно без всяких дополнений: если через неделю заключенные не начнут сами проситься в диверсанты и каратели, Лысухину придется очень плохо. А вместе с ним, наверное, и Старикову.

— Да, но… — почесал затылок Лысухин. — Как мы попадем к другим заключенным? Кто нас пропустит?

Майор ничего не ответил, повернулся и ушел. Лысухин подозвал к себе Грома. Гром Лысухину понравился с первого же взгляда. Это был крепко сложенный, со спокойным лицом и таким же спокойным взглядом человек. Помимо того, что взгляд Грома был спокойным, в нем, помимо того, светились рассудительность и ум. Люди такого склада всегда были Лысухину симпатичны, они вызывали в нем уважение и доверие, с такими людьми Лысухину всегда было спокойно. Таким, к слову, был и Стариков: Лысухин невольно обратил внимание на то, что Гром и Стариков очень друг на друга похожи.

— Сейчас мы с тобой пойдем агитировать твоих землячков, — сказал Лысухин Грому. — Так что настраивайся на разговор. Подбирай самые проникновенные слова. Душа из тебя винтом, а сагитируй хотя бы одного! Иначе нам придется худо. Господин майор так и сказал…

— И как мы попадем в рабочую зону? — пожал плечами Гром.

— А хрен его знает! — развел руками Лысухин. — Но, думаю, попадем. Коль уж господин майор дал на то нам свое позволение…

Буквально через несколько минут после этих слов к ним подошел офицер с погонами лейтенанта.

— А вот и наш провожатый в пекло! — усмехнулся Лысухин. — Господин майор Литке напрасных слов не говорит! Этот со мной! — Лысухин указал на Грома. — Приказ господина майора!

— Ком! — сказал лейтенант, едва взглянув на Лысухина и на Грома.

Глава 21

Встречаться с земляками-однополчанами Грома Лысухину, в общем-то, было не резон. Если разобраться, то для чего ему было лишний раз светиться в своем истинном обличье? Притом неизвестно было, как себя поведут эти самые земляки-однополчане и за кого они его посчитают. Лысухин и так, если вдуматься, сильно рисковал. Но и не идти было нельзя уже хотя бы потому, что у майора Литке могли возникнуть подозрения. Вот, дескать, идея Лысухина, а сам он отчего-то воплощать ее не стремится… Поэтому приходилось рисковать. Так сказать, открывать забрало.

Лейтенант привел их в рабочую зону и отвел в какое-то тесное, захламленное помещеньице с небольшим квадратным окном.

— Вер? — спросил он одновременно у Лысухина и у Грома.