Крик горностая

В тот вечер, помогая ей спускаться по шатким ступенькам, он задержал ее в объятьях и неловко поцеловал — торопливо коснулся губами уголка ее губ, словно клюнул. И с ужасом ожидал, что Анна рассердится. Она посмотрела с удивлением, коснулась кончиками пальцев щеки и отвела взгляд. Но не отшатнулась. Эта трогательное, наивное смущение окончательно выбило воздух из легких Тиграна. Он положил руки на девичьи плечи, привлек к себе и поцеловал по-настоящему.

Ее спина напряглась, плечи задрожали. Тигран не был опытным ловеласом, в его жизни-то и было к тому моменту всего пара поцелуев. Но Анну он целовал с неожиданной нежностью и страстью, вкладывая в ласку всего себя. Мягкие волосы струились сквозь пальцы, привкус земляники дразнил язык, девичье дыхание будоражило кровь. Анна затрепетала, будто намереваясь высвободиться и оттолкнуть его. Вместо этого он углубил поцелуй, уже в следующее мгновение почувствовав ликование — девичьи плечи обмякли и опустились, губы стали податливыми и нежными. Их не нужно было более сминать, завоевывая, отнимая крохи тепла. Ими можно было наслаждаться. И он наслаждался. Так долго, насколько хватило дыхания. Так страстно, как был способен. Так обжигающе, как только мог.

Руки Анны сперва легли на его талию, потом скользнули на поясницу и сомкнулись чуть пониже лопаток.

Анна ответила на его поцелуй.

* * *

В ноябре Тигран бросил аспирантуру, устроился на работу и снял квартиру — крохотную, обшарпанную и неумытую, но в пяти трамвайных остановках от издательства.

— Как тебе? — он горделиво окинул взглядом свои владения.

— Миленько, — Анна скептически скривилась. — Давай, я помогу тебе убраться.

Тигран смутился: вообще-то он вымыл полы перед ее приходом и привел в порядок кухню.

— Что, все так плохо?

Анна засмеялась, убрала за ухо пушистую платиновую прядь:

— Нет, все отлично, но здесь нужна тяжелая артиллерия. Есть у тебя ведро и тряпки?

У него нашлось все. Он с теплой надеждой наблюдал, как Анна закатала рукава рубашки и подтянула повыше шорты, оголив стройные ноги. Она ловко орудовала тряпкой, командовала уверенно — передвинуть диван, поднять стулья, заменить воду в ведре, переставить цветы с подоконника, промыть увядшие под слоем пыли листья фикуса… Она дышала на зеркала, натирая их до блеска, заглядывала во все углы, выметая застарелую грязь. Она перепачкалась так, что ей пришлось идти в душ и переодеваться в широкие джинсы Тиграна и тонуть в его необъятных размеров рубашке. Из ворота наивно выглядывала ее изящная шея.

— Может, ты останешься у меня? — тихо предложил Тигран.

Анна посмотрела серьезно.

— Я еще не готова, Тигран, — призналась девушка. — Прости.

Он смутился, но в то же время почувствовал радость — ведь она не сказала «нет», она сказала «еще». И отнеслась к его предложению серьезно. Значит, у них — все серьезно, он на правильном пути.

— Ты права, я не буду торопить время, — он улыбнулся.

С Анной они встречались уже три месяца.

* * *

С того вечера он все реже бывал в родительском доме. Денег катастрофически не хватало, Тигран взял подработку — воспользовавшись неплохим знанием французского и назвавшись сладким псевдонимом Мерианн Чейз, он переводил любовные романы. Сперва смущался, потом стал входить во вкус, представляя себя то молчаливым графом, то завсегдатаем светских тусовок, а Анну — томной и нежной обольстительницей, которую он непременно завоевывал и которой обладал. Он фантазировал, доводя себя до исступления, с каждым переводом заходя все дальше и дальше в постижении любовных утех. Это немного компенсировало его платоническую связь с Анной, которая никак не переходила на новую этап.

Отец ворчал, мама журила, поэтому на воскресный обед Тигран всегда старался приходить, больше частью, чтобы не расстраивать маму. Эти вечера обычно проходили по-семейному тихо. Мама готовила что-то праздничное, потом пили чай и болтали обо всем на свете. Тигран старательно отмалчивался, стараясь держаться в тени младшей сестры.

В тот вечер отец был особенно мрачен.

— Когда ты мне собирался сказать, что бросил аспирантуру? — он отложил вилку и посмотрел на Тиграна.

Молодой человек проглотил кусок нежнейшего куриного рулета, поднял взгляд на отца:

— Я не думал, что для тебя это так важно. Помню, ты не хотел, чтобы я занимался наукой.

— Не хотел. — Отец кивнул. — Но мое желание было продиктовано необходимостью участия в семейном бизнесе. Наука — это хорошо, но она плохо кормит.

— Я помню. Ты не раз говорил мне об этом. Я решил, что ты прав.

Тигран чуть склонил голову к плечу. Отец хмыкнул и пристально окинул взглядом притихшее семейство: дочь вжала голову в плечи, готовая в любой момент сорваться и броситься на защиту старшего брата — они были необычайно дружны, супругу, наблюдавшую за спором с настороженным видом. Младший сын слушал, затаив дыхание с какой-то маниакальной радостью на глубине темных глаз.

— Надо же… Ты признал, что я прав. Что ж, это похвально. Только, сын, почему я все еще не наблюдаю тебя в офисе?