Крик в ночи. Восстание в Варшавском гетто и стихи Владислава Шленгеля

Тысяча девятьсот сорок второй год,
Мать с ребенком у мастерских живет.
У ребенка синюшное лицо,
Мать седая, как молоко,
Мама, спрашивает малыш,
Как это — ДАЛЕКО?

Далеко — это за горами,

За озерами и лесами…
Где железной дороги линии…
Далеко — прогулка по морю,
Корабли и просторы синие,
Освященные солнцем горы…
Далеко — острова золотые,
И ласковый ветерок,
Далеко —  налитая зелень,
И мягкий сухой песок.
…Но малышу понять нелегко
Что значит ДАЛЕКО.

Далеко, мой милый малыш

(И тут слезы на глаза просятся)
Далеко — это значит: от нас —
И до квартала Тоббенса[8].

А малыш не унимается все равно:

Мама, что такое ДАВНО…

Давно — это вечер в городе…

И свет фонарей в ночи,
Когда в доме тихо, спокойно
И тепло от печи.
Давно — в «Земянской» пирожные,
Обед под раскаты радио,
Давно — газета «Наш Пшегляд»,
И вечер в кино «Палладиум».
Давно — это месяц на море,
И на карточках молодожены,
Давно — открытки с экскурсии,
И белый хлеб без соломы.

Но это яркое, дивное прошлое

Малышу понять не дано,
Ведь он не знает, не знает совсем
Что такое ДАВНО…

Вот что, мой милый малыш

С лицом таким умудренным…
Давно — это то, что было давно —
Когда нас не кормили медом…[9]

А скажи мне, мама, скажи,

Я никак не пойму…
Этот свист далекий… каждую ночь
Что там свистит, почему?..

Как объяснить ребенку,

Каким сравненьем, мотивом
Ему передать далекий ночной
Свисток локомотива…
Железной дороги линии,
Движение по просторам,
Поездку в спальном вагоне
На чудном поезде скором.
Вокзалы, знаки, стоянки,
Кварталы и полустанки,
Дороги, багаж, газеты
Носильщики и буфеты.
Огней полуночных всполохи,
Сиреневые дымы.
Как объяснить… И стоит ли…
Что где-то есть целый мир…

А мир это значит, мой мальчик,

Руки стиснувший безысходно, —
Есть что-то дальше Тоббенса
И что-то дальше меда…

Две смерти