Криптономикон

Ясно, что зашифрованы они не с помощью «Энигмы». Шифровки «Энигмы» начинаются с двух групп по три буквы в каждой, указывающей, как ставить диски. Ни на одном из листков таких букв нет, значит, использована какая-то другая система. Как у любого современного государства, у Германии уйма шифров, для одних используются книги, для других – машины. В Блетчли-парке взломали бо́льшую часть и тех и других.

Однако поупражняться всегда приятно. Теперь, когда прибыло все подразделение 2702, на свидания с Маргарет рассчитывать не приходится. Шифры на листках – идеальная головоломка, чтобы заполнить зияющую пустоту, оставшуюся после вскрытия сейфа. Уотерхауз тоже заимствует несколько листков бумаги и час или два кропотливо копирует шифры, по два, по три раза проверяя каждую шифргруппу, чтобы не ошибиться.

С одной стороны, это ужасно муторно. С другой – шанс на самом нижнем уровне проштудировать шифртекст. Умение увидеть закономерность в хаосе бесполезно, если прежде не погрузиться в хаос. Если закономерности есть, он их сейчас не увидит. Но, может быть, если цифры пройдут перед глазами и через руку с карандашом, подсознание включится в работу и выдаст подсказку – или само решение – недель этак через несколько, когда он будет бриться или крутить антенну.

Краем сознания он воспринимает, что Чаттан и остальные проснулись. Рядовых и сержантов в Святая Святых не пускают, но лейтенанты столпились вокруг и пялятся на слиток.

– Взламываете шифр? – Чаттан вразвалку подходит к столу. Он держит кружку с кофе двумя руками, чтобы согреть ладони.

– Снимаю копию, – говорит Уотерхауз и, поскольку тоже не чужд некоторой хитрецы, добавляет: – На случай, если оригиналы погибнут при перевозке.

– Очень предусмотрительно, – кивает Чаттан. – Кстати, вы, часом, не припрятали где-нибудь второй слиток?

Уотерхауз давно общается с военными и не ловится на подначку.

– Характер звуков, возникавших при покачивании сейфа, явно указывал на наличие внутри только одного металлического предмета, сэр.

Чаттан, хохотнув, прикладывается к кружке.

– Интересно, удастся ли вам взломать шифр, лейтенант Уотерхауз. Готов держать пари, что да.

– Спасибо за доверие, но пари явно проигрышное, сэр, – говорит Уотерхауз. – Скорее всего, в Блетчли-парке его уже раскололи.

– Почему вы так думаете? – рассеянно спрашивает Чаттан.

Вопрос из уст человека с допуском «Ультра-Мега» настолько глупый, что Уотерхауз теряется.

– Сэр, в Блетчли-парке взломали практически все немецкие военные и правительственные коды.

Чаттан притворно корчит разочарованную гримасу.

– Фи, Уотерхауз, как ненаучно! Вы делаете допущения.

Уотерхауз прокручивает разговор назад, пытаясь понять смысл упрека.

– Вы предполагаете, что шифр может быть не немецкий? Или что он не военный и не правительственный?

– Я лишь предостерегаю вас от допущений, – говорит Чаттан.

Уотерхауз все еще обдумывает услышанное, когда к ним подходит лейтенант Робсон, командир взвода САС.

– Сэр, – говорит он, – надо бы сообщить в Лондон комбинацию.

– Комбинацию? – тупо переспрашивает Уотерхауз. Вне контекста слово практически ничего ему не говорит.

– Да, сэр, – четко отвечает Робсон. – К сейфу.

– А. – Уотерхауз смутно раздражен вопросом. Чего ради записывать комбинацию, если все нужное для взлома под рукой? Куда лучше иметь алгоритм вскрытия сейфов, чем одно частное решение. – Не помню. Забыл.

– Забыли? – переспрашивает Чаттан. Он делает это ради Робсона, который, похоже, со всей силы прикусил язык. – Может, вы ее записали, прежде чем забыть?

– Нет, – говорит Уотерхауз, – хотя помню, что она состояла исключительно из простых чисел.

– Это сужает круг поиска, – бодро замечает Чаттан.

Однако Робсон, похоже, не удовлетворен.

– И состояла из пяти чисел, что занятно, поскольку…

– Пятерка – тоже простое число, – ловит на лету Чаттан.

Уотерхаузу приятно, что его командир демонстрирует признаки дорогого и качественного образования.

– Хорошо, – цедит сквозь зубы Робсон. – Так и доложу в Лондон.

Султан

Великий визирь Кинакуты ведет их в приемную своего шефа, султана, и оставляет на несколько минут в конце длинного конференц-стола, для изготовления которого истребили целый вид редких тропических деревьев. Основатели корпорации «Эпифит» наперегонки торопятся сострить по поводу размеров султанского офиса. Новый дворец, куда их привели, выстроен буквой «П» и с трех сторон охватывает экзотический сад вместе с древним и величественным старым дворцом. В конференц-зале десятиметровый потолок; стены, выходящие в сад, целиком стеклянные. Впечатление такое, будто смотришь сквозь стенки террариума на макет древнего восточного дворца. Рэнди не большой знаток архитектуры, и ему решительно не хватает слов. Он мог бы сказать только, что это гибрид Тадж-Махала и храмов Ангкора.