Кристина

Блеснул еще один знак: две левых полосы предназначались для тех, кто заезжал на парковку, а правые – для тех, кто улетал. У въезда на стоянку – еще одна развилка: справа автоматизированные ворота для покупки билетов на краткосрочную парковку, слева стеклянная будка, в которой сидел сторож-кассир. Он смотрел в маленький черно-белый телевизор и курил сигарету.

Арни вздохнул.

– Наверное, ты прав. Так будет лучше для всех.

– Конечно! – облегченно выдохнул Майкл. Арни снова был прежний, и в глазах – никакого ледяного блеска. – Всего-то на десять месяцев.

– Угу.

Он подъехал к будке, и кассир – молодой парень в черно-оранжевом свитере с логотипом Либертивилльской средней школы на кармане, – отодвинул стеклянную перегородку и спросил:

– Помочь чем?

– Я хотел приобрести талон на тридцать дней, – ответил Арни, роясь в карманах.

Майкл его остановил:

– Я куплю.

Арни мягко, но решительно оттолкнул его руку и достал бумажник.

– Нет, это моя машина, я сам буду за все платить.

– Но я только хотел…

– Знаю. Не надо.

Майкл вздохнул.

– Конечно. Вы с мамой одинаковые. Все будет хорошо, если будет по-моему.

Арни на секунду поджал губы, а потом улыбнулся.

– Ну… да.

Они переглянулись и расхохотались.

В этот самый миг Кристина заглохла. До сих пор двигатель работал без малейших сбоев, а тут вдруг просто вырубился. Загорелись лампы масла и аккумулятора.

Майкл приподнял брови.

– Чего-чего?

– Не знаю. Раньше такого не случалось.

Он повернул ключ зажигания, и мотор сразу же завелся.

– Наверное, ерунда какая-нибудь.

– Надо будет проверить момент зажигания, – пробормотал Арни. Он стал газовать и внимательно прислушиваться к двигателю. В эту секунду Майклу почудилось, что перед ним вовсе не родной сын, а чужой человек: кто-то гораздо старше и суровее. В груди больно закололо от страха.

– Эй, вы талон будете покупать или всю ночь о машине проболтаете? – спросил их кассир. Его лицо показалось Арни смутно знакомым: видимо, они не раз видели друг друга в школьных коридорах, но никогда не общались.

– Ах да. Простите. – Арни вручил ему пятидолларовую банкноту, а кассир отдал талон.

– Ваше место в дальнем конце стоянки. За пять дней до конца срока надо повторно валидировать талон, если хотите сохранить за собой то же место.

– Понял.

Арни тронулся с места: черная тень от Кристины то росла, то съеживалась, когда они проезжали под фонарями. Он нашел нужное место и занял его. Вытаскивая ключ зажигания, Арни вдруг поморщился и положил руку на поясницу.

– Что, до сих пор болит? – спросил Майкл.

– Немного. Я уже и забыл про это, но вчера боль вернулась. Наверное, опять тяжестей натаскался. Не забудь запереть свою дверь.

Они вышли из машины и закрыли ее. Майклу сразу полегчало: он чувствовал, что сын стал ближе и уже не казался себе бесполезным шутом с бубенцами на шапке, каким выставил себя полчаса назад во время семейного скандала. Казалось, этим вечером он сумел спасти нечто очень важное.

– Ну, проверим, за сколько мы доберемся до дома, – сказал Арни, и они дружно зашагали по парковке к автобусной остановке.

Майкл к этому времени составил свое мнение о Кристине. Он был в восторге от того, какую работу проделал над ней Арни, но сама машина ему не нравилась. Очень. Глупо, наверное, испытывать такие чувства к неодушевленному предмету, однако эта неприязнь прочно засела комом у него в горле.

Причину неприязни Майкл установить так и не смог. Да, из-за машины в их семье начался разлад… но дело было как будто не в этом. Ему не нравилось, каким Арни становится за рулем: надменным и обидчивым, точно безвольный король. Эта беспомощная злобная тирада о страховщиках… постоянно звучавшее слово «говнюки»… Вдобавок машина заглохла, когда они рассмеялись.

И еще в салоне странно пахло. Майкл не сразу это заметил, но через некоторое время за приятным запахом новой обивки он ощутил горький, словно бы тщательно скрываемый душок… старости? «Ну и что, машина-то старая, – сказал себе Майкл, – с какой стати ей пахнуть новьем?» Да, в самом деле, Арни отлично потрудился и сделал из развалюхи настоящую конфетку, но ей, как ни крути, уже двадцать лет. Горький плесневый запах мог идти от старого покрытия в багажнике или от старых ковриков, оставшихся под новыми, или от заново обтянутых сидений. Обычный запах старой машины.

И все же этот неуловимый душок не давал ему покоя. Он то подступал к горлу, то полностью исчезал. Источник определить было невозможно. Порой Майклу казалось, что воняет падалью: если подумать, то какая-нибудь кошка, сурок или белка вполне могли забраться в багажник и там издохнуть. Правда ведь?..

Майкл очень гордился достижениями сына… и с огромным облегчением выбрался из его автомобиля.

22. Сэнди

Сперва прошел я мимо магазина,

Потом проехал мимо магазина.

Куда приятней ехать мимо магазина

И слушать музыку.

Джонатан Ричмэн и «Модерн ловерс»