Критика и обоснование справедливости. Очерки социологии градов - 2013

Построение порядка величия, основанного на идее коллектива, и критика ценностей, основывающихся на политической экономии, неразрывно связаны между собой.

Именно в полемике, чтобы парировать обвинения в обращении к «метафизике», Дюркгейм вынужден был твердо настаивать на реальности «общества», реальности «коллективного существа» как целостности, как «настоящего существа», не сводимого к «сумме индивидов», иногда обозначаемого как «нация» или как «государство». Так, не разрывая связь с политической философией, Дюркгеймом был осуществлен переход от понятия «политический организм» к понятию «социальный организм»: «Социальное существо» — это не «тот или иной индивид», не «большинство граждан», а «нация в ее целостности»³. Политическая экономия, основывающаяся на «эгоизме» и интересе, в отличие от общественной морали, основывающейся на «бескорыстных чувствах», не может претендовать на то, чтобы на ее основе был образован и организован град. Политическая экономия «полностью оторвана от морали, если, конечно, можно еще говорить о моральном идеале человечества после того, как все социальные связи были разрушены»⁴ (Durkheim, 1975, SP, р. 271—274). «Интерес» в том смысле в каком понимает его Дюркгейм, связан с алчностью людей. Он не может, соответственно, выступать в качестве принципа эквивалентности. Эта позиция вполне сообразна замыслу Дюрк-гейма — показать невозможность установления гармоничного и справедливого града на основе рыночного обмена.

Рыночный град в концепции Дюркгейма предстает, таким образом, только под критическим углом. Так, отношения конкуренции рассматриваются как случайные встречи, целиком и полностью зависящие от обстоятельств: относясь к области индивидуального, они не подчиняются требованиям правила⁵. Расширение рыночных отношений приводит к установлению мира без правил, без морали и без справедливости, в котором град приходит в упадок. Понятие «аномия» в предисловии ко второму изданию книги «О разделении общественного труда» (Durkheim, 1960а) означает, соответственно, утрату общего блага и падение в состояние хаоса, «беспорядка», «произвола» и разногласия, в котором «успех» преобладает над «моралью», а «сила» — над «справедливостью». «Право сильного» ассоциируется в данном случае с «законами природы», в противоположность справедливости «социальных законов»⁶.

Первый шаг к компромиссу в замысле Дюркгейма заключался в замене индивидуальных интересов на интересы коллективные.

Изучение социализма и особенно трудов Сен-Симона (Durk-heim, 1971) позволило французскому ученому связать значимость промышленности и благо всех. В отличие от «коммунизма», движимого «нравственными и вневременными причинами» (Durkheim, 1971, LS, р. 68), социализм, «появившийся в определенный момент истории», движим «соображениями экономического порядка»⁷. Для «социалистов», как и для «экономистов», «социальные отношения сводятся к отношениям интересов» (LS, р. 220). Но если экономисты утверждают, «что не существует по сути ничего, что являлось бы действительно коллективным, что всякое общество есть лишь сумма отдельных индивидов, а социальные интересы есть лишь сумма индивидуальных интересов» (LS, р. 222—223), ^то социалисты, и в первую очередь Сен-Симон, полагают, что «поскольку экономические интересы... представляют собой единственную материю совместной жизни, то они должны быть социально организованы» (LS, р. 222).

Однако, с точки зрения Дюркгейма, подчинение промышленности общему благу, как в замысле Сен-Симона, является недостаточным и утопичным, поскольку в таком случае не принимается во внимание необузданность человеческих вкусов и желаний⁸. Действительно, в дюркгеймовской антропологии, вероятно, частично вдохновленной работами Шопенгауэра (Chamboredon, 1984), что объясняет аналогии с политической философией Фрейда (Nisbet, 1984, р. но), люди движимы безудержными желаниями (Besnard, 1973), которые, в отличие от влечений животных, не ограничены естественным образом инстинктом: «В самом индивиде нет ничего, что сдерживало бы его влечения» (LS, р. 225). Чтобы не быть «ненасытными», эти желания должны, соответственно, «сдерживаться какой-то внешней по отношению к индивиду силой» (LS, р. 225). Речь идет о силе коллективных представлений и, в частности, моральных представлений, порождаемых обществом, социальным бытием, группой как надындивидуальной инстанцией практического разума. Только коллектив, место, где зарождается мораль, обладает необходимым авторитетом, чтобы сдерживать индивидуальные устремления, чье выражение привело бы общество к состоянию распада и конфликта, близкому к естественному состоянию (etat de nature)⁹. Коллектив возлагает на каждого человека обязательство «жертвы», необходимой для того, чтобы «частная польза» была подчинена «общей пользе». В концепции Дюркгейма, как и в других построениях политической философии, которые мы использовали для разработки модели града, эта жертва составляет саму основу согласия между людьми в обществе¹⁰.