Критика и обоснование справедливости. Очерки социологии градов - 2013

Дюркгеймовское построение величия коллектива, не зависящего от индивидов и превосходящего их, являющегося единственным способом подчинения индивидов требованиям солидарности, может рассматриваться как своего рода переработка гражданского мира Руссо, направленная на установление компромисса с научно-техническим порядком.

В лекции, посвященной Руссо (Durkheim, 1966), Дюркгейм так же, как это сделает позднее Хальбвакс в предисловии к изданию книги «Об общественном договоре» (Halbwachs, 1976), подчеркивает то, что может послужить основанием для реальности и величия коллективного существа. В других трудах он критикует равнодушие Руссо к экономической деятельности, а также сугубо моральный и, следовательно, утопический характер его «коммунизма». Вслед за Сен-Симоном Дюркгейм подвергает критике «индивидуализм» и волюнтаризм, скрытые в самой идее контракта¹¹. Дюркгейм противопоставляет «витализм и субстанциализм концепции жизни и общества», представленной в трудах Руссо, «органической» концепции солидарности, согласно которой «целое состоит из различных частей, солидарных по отношению друг к другу как раз в силу того, что они являются различными» (Durkheim, 1966, MR, p. 169—170). Так Дюркгейм прокладывает путь для создания компромиссного града, частично навеянного трудами Сен-Симона, где коллективная солидарность основывается на разделении труда и на взаимодополняемости различных форм социальной пользы. Это не мешает, однако, Дюркгейму внимательно изучать все тексты Руссо, в которых «политический организм» (carps politique) описывается как «коллективное существо», «превосходящее частные лица», как «моральное существо suigeneris, наделенное своими особыми свойствами», не сводимое к сумме своих частей, и наделять эти размышления Руссо самыми хвалебными эпитетами. Вот что говорит Дюркгейм об отдельных страницах «Женевской рукописи», где Руссо сравнивает человеческие общества с «химическими соединениями», «свойства» которых «не зависят ни от одной из смесей, составляющих их»¹². «Этот замечательный отрывок, — пишет Дюркгейм, — доказывает, что Руссо тонко чувствовал особенность социального устройства; он четко представлял его себе как порядок неоднородных фактов в сравнении с чисто индивидуальными фактами... Для него, — добавляет Дюркгейм, — общество — ничто, если оно не является единым и определенным телом, организмом, отличающимся от своих частей... организованное и живое тело, подобное телу человека» (MR, р. 136—137).

Как отмечает Стивен Люкс (Lukes, 1973, р. 282—288), Дюркгейм перевел язык «общей воли» Руссо на язык «коллективного сознания», как, например, в случае, когда он говорит о «коллективных волях» (MR, р. 164) или когда берет «социалистический принцип» Руссо за «основу для своей органической концепции общества» (MR, р. 141) и для своего рассуждения о надындивидуальном характере происхождения морали: «То, что выражает эта теория, — это то, что нравственный порядок выше индивида, что он не реализуется ни в физической, ни в психической природе» (MR, р. 160—161). В отличие от тех случаев, когда обращение к трудам Руссо используется для критики индивидуализма и через нее — для разоблачения рыночного порядка величия, интерпретация Дюркгейма тяготеет к компромиссу с научно-техническим миром. Дюркгейм старается осуществить переход от «политического организма», создаваемого общественным договором, к «обществу» как «объективному» существу. Общество не зависит от индивидуальных изъявлений воли. Оно подчиняется внутреннему закону, имеет свои закономерности и может быть подвергнуто измерению точно так же, как и естественные тела. Дюркгейм отмечает у Руссо описания, в которых, как ему кажется, общественной среде присваиваются «те же неизменные свойства и та же необходимость, которой характеризуется природный порядок» (MR, р. 151), и в которых «писаные законы» представляются как основанные на «нравах» и «неопределенном обычае» (MR, р. 181). В таких описаниях им приписывается «сила, которая по своему безличному характеру подобна, mutatis mutandis, природным силам» (MR, р. 150). Также, чтобы подчеркнуть трансцендентность социального существа, Дюркгейм переиначивает присутствующее у Руссо противопоставление между «простым скоплением» (agregation) и «ассоциацией» (association), между «суммой» (somme) и «сочетанием» (composition). В уже упомянутой статье он пишет, что «общество не есть арифметическая сумма граждан» (SP, р. 274).