Критский бык

За продолжением следовало обратиться к переводчику, так было договорено, но координаты медиевиста похоже, затерялись в тёмных веках или в Средиземье у хоббитов. В тексте рукописи их не было, я перетрясла каждый лист. Помнится, что с главою «ВРАН» а, Андрюшей Никифоровым вроде бы состоялся разговор в машине, он просил найти переводчика и установить контакт, далее упоминал архиерейский(?) телефон и сетовал на недоступность чёртова медиевиста, причем во всех смыслах.

К тому и дозвониться сложно, а общаться так просто немыслимо, не возьмётся ли Катя Дмитриевна за отдельную плату? Я вроде бы взялась, но когда пришел надобный момент даже архиерейского номера нигде обнаружить не сумела. Интересно, это также входит в оплату редакторских услуг, и к какому архиерею (миль пардон!) мне следует обратиться, чтобы найти мидиевиста без имени и фамилии? Дважды перелистав рукопись, я сообразила, что девочки из «ВРАН» а должны знать имя и телефон переводчика, если они успели намучиться, оставалось обратиться к ним, но, разумеется, наутро. В восемь часов летнего вечера ни одной живой души в закоулках «ВРАН» а не предвиделось, хоть обзвонись.

С лёгким сердцем я выкинула из головы издательство «Вран», присовокупила недоступного медиевиста и напоследок бросила в кучу ненужных мелочей закрытое расследование и безобразный скандал с Валькой. Указанные фантики могли лететь по всем возможным ветрам к Богу в рай, а я пошла искать шалаш в раю, пока не забыла дорогу! Перед окончательным уходом я включила телефон, показала ему язык и оставила звонить в одиночестве, пускай не скучает, бедняга. Надела хорошо сохранившееся платье цвета «мов» и сама полетела, как фантик-мотылек на зов зачарованных садов, кирпичных флигелей и загадочных лабораторий, где активно выращивали…

Флигель послушно вырос в сумерках, я вошла в открытую дверь, поднялась по лестнице с деревянными перилами и в замирании сердца толкнула дверь во вчерашнюю комнату, ожидая увидеть буквально что угодно. Но там не было никого, лампа не светила, а на ящике громоздились немытые чашки и железные банки в роли пепельниц. Судя по всему, у Миши были гости, интересно, где они теперь? Вернее, не уйти ли мне по-быстрому, пока не поздно? Очень характерное оказалось зрелище, особенно в сочетании с пустой бутылкой на полу, я даже поддела ее ногой. Пока я озиралась и тщетно пыталась принять взвешенное решение, белая двустворчатая дверь тихо раскрылась, на пороге явился одинокий Миша и с торжеством произнёс.

– Все-таки я их выпроводил, успел, еще бы чуть-чуть… Извини за беспорядок, я мигом, смотри какую пепельницу мне черти принесли. Настоящий!

С этими словами Миша протянул мне отпиленную и слегка отполированную половинку черепа. Оценить подарок, принесенный чертями, я смогла не сразу, как-то очень быстро уселась на диван и вернула реликвию обратно. Слишком хорошо она пришлась к смутным опасениям по части безопасности места и общества, вроде бы совсем смолкшим, но, как оказалось – преждевременно.

Миша угадал причину моего замешательства и пустился в туманные пояснения, из которых с пятого на десятое я выловила, что ребята из близлежащего морга, тут по соседству, наконец принесли, что давно обещали. У них остался невостребованный материал, заготовки для анатомического театра, вот как раз обмывали бренность всего земного и memento mori. Мужчине положено помнить, а девушке, понятно – не обязательно, так что у меня церемонно просили прощения, а полчерепа исчезли с глаз до более подходящей компании.

Тем временем сумерки обрели голубизну, а затем фиалковый оттенок, лампа вновь осветила темные заросли за окном, платье цвета «мов» отлично сошло за занавеску и тихо колыхалось под легким влажным ветерком. Мне в качестве домашней одежды принесли травянисто-зелёный безразмерный халат, отходы производства мединститута, добровольно пожертвованный медбратьями. Я понадеялась, что одежка пришла не из анатомического театра, но от расспросов воздержалась. Всё было фиолетово, как за окном, где в одной закрытой створке плавал в лиловом тумане цветок золотисто-розовой лампы на длинном стебле, а к ней тянулись трепетные темные ветви.

На второй вечер во флигеле чаепитие состоялось немного раньше, я отведала кусочек домашнего паштета и вприкуску с чаем пустилась развлекать Мишу невероятной историей, которую ткала из недавних событий, но намеренно выдавала за фантастические небылицы. Надо было поддерживать имидж таинственной девушки, а реальные факты сгодились для составления более чем бульварной байки. Дурацкое развлечение стартовало от невинного вопроса, заданного Мишей без особого умысла.

– А как поживает шпион? – спросил он.

Пришлось срочно напрячь фантазию и сочинить. Мол, один богатый человек собирался в таинственную поездку, никто о ней не знал, он умалчивал, но уехать не смог – заболел и внезапно умер. Оставил много денег и план, что он едет на Средиземное море и останавливается в первом по счёту номере одной шикарной гостиницы, вот только зачем?