Кризис без конца? Крах западного процветания

В драме кризисы экзистенциальны почти по определению. Они допускают завершение действия и, как результат, развязку. В повседневной политике большинство событий, в отношении которых применяется термин «кризис», не носят экзистенциального характера, потому что ставки здесь относительно невелики и могут повлечь за собой лишь незначительные перемены. Но существуют другие кризисы, когда для того, чтобы осветить то, что делает эти кризисы экзистенциальными, можно использовать аналогии с медициной и драматическими произведениями. Аналогия с медициной особенно часто применяется для объяснения кризисов, представляющих собой не только моменты опасности, но и моменты, когда возникает возможность принять решения, в результате которых кризис становится поворотной точкой. Аналогия с драматическим произведением особенно подходит для понимания кризиса как момента решения основных дилемм, когда результат не предопределен, а зависит от того, какой выбор сделают главные герои. То, как они понимают кризис, определяет выбор возможных решений. Различные решения приводят к различным результатам. В этом смысле кризис сводится скорее к случайному стечению обстоятельств, чем к предопределению судьбы. Во время кризиса вещи предстают такими, какие они есть на самом деле, человек начинает смотреть на мир как будто другими глазами, он открывает в себе способность оценивать происходящее и реагировать на него. Яркими примерами таких экзистенциальных кризисов стали кризис, вызванный размещением ракет на Кубе в 1962 г. [Allison, 1971], и кризис в связи с конфликтом из-за Фолклендских островов в 1982 г. [Freedman, 1990]. Оба представляли угрозу безопасности и были испытанием для людей, недавно занявших руководящие посты в своих странах. Пройдя это испытание, они укрепили свою власть. Экзистенциальными эти кризисы являются потому, что они легко могли как привести лидеров к поражению, так и укрепить их позиции.

Экзистенциальные кризисы в политике фокусируются на действиях людей, то есть либо на том, как человеческий фактор становится непосредственной причиной кризиса, либо на том, как человек реагирует на угрозу существованию отдельного индивида или группы людей. Совсем иначе понимается кризис структурный, возникающий под действием социальных, а не естественных процессов. Это уже не драма, полная напряженных событий, которые происходят с отдельно взятыми лидерами, решившимися на тот или иной шаг, а глубокий, структурный феномен в человеческом обществе и в политике. Если проводить аналогию с физическим миром, то такие кризисы можно сравнить с медленными тектоническими сдвигами, создающими колоссальное напряжение, в конце концов вызывающее землетрясение, начало которого крайне сложно предсказать. Можно описать разломы и сдвиги пластов, можно понять причины, вызвавшие землетрясение, но нельзя знать, где и когда землетрясение произойдет. Структурные кризисы в политической и общественной жизни зачастую воспринимаются именно таким образом. Можно описать глубокие противоречия и конфликты, ассоциирующиеся с такими кризисами, проанализировать их причины и на этом основании поставить диагноз, в котором будет указано, что данный кризис имеет глубокие исторические корни и множество различных причин. Историки говорят о кризисе ancient r'egime во Франции XVIII в., о кризисе СССР, о кризисе Римской империи; возможно, в будущем они так же скажут о кризисе еврозоны. Структурный кризис может длиться очень долго, практически бесконечно, но в конце концов под воздействием внутренних или внешних сил произойдет землетрясение, которое станет окончательным экзистенциальным кризисом режима, фатальным для него. Такой кризис может привести к гибели даже очень долго существующего режима, хотя может случиться и так, что режим найдет способ трансформироваться в нечто новое.

Это означает, что структурный кризис является «глубоким кризисом», который может продолжаться много лет. Такой кризис представляет собой состояние, а не событие. Когда говорят о кризисе XVII в. или о кризисе Османской империи, имеют в виду длительные и устойчивые тупиковые и застойные ситуации, из которых не удавалось выйти, что вызывало повторные кратковременные кризисы. Они так или иначе разрешаются, но нерешенными остаются глубинные проблемы. Если связывать идею глубинного кризиса с чем-то существенным, а не просто с чем-то метафизическим, то ее необходимо соотнести с политическими процессами, которые можно описать и исследовать эмпирически, в частности, с тупиковыми и застойными ситуациями, препятствующими решению проблемы. В этом смысле термин «кризис» следует применять достаточно осторожно, хотя он действительно выхватывает важные черты, присущие определенным политическим эпохам и режимам. В политике кризисы редко разрешаются четко и окончательно, как это происходит в драматических произведениях или в случае болезни. Зачастую кризис ведет к неразберихе и незавершенности. Одна и та же проблема может возникать снова и снова, потому что глубинное противоречие так и не было разрешено.