Кризис без конца? Крах западного процветания

У этого классического понимания «кризиса» до сих пор имеются сторонники, но политику определяют не они. Во время финансового краха 2008 г. многие сокрушались по поводу того, что кризису не дают развиться естественным путем, и очень уж многие крупные компании и банки считаются слишком большими, чтобы им можно было позволить обанкротиться, и потому пользуются защитой государства. Последний крупный кризис, которому позволили начаться и развиться своим путем, произошел в США в 1929 г. Его последствия были очень тяжелыми, но именно они отчасти привели к тому, что были созданы препятствия политического свойства, не допускающие повторения подобных событий. С тех пор правительства всегда вмешивались в ход событий, пытаясь предотвратить скатывание по наклонной, как это было после кризиса 1929 г., когда к 1932 г. число безработных в Германии достигло 6 миллионов, а в США – 14 миллионов человек. После Великого краха было признано, что само по себе бездействие правительства является своего рода вмешательством и что полностью избежать государственного вмешательства невозможно. Правительства были способны вмешаться, вопрос в том, была ли у них для этого политическая воля. До сих пор продолжаются споры, какой вид вмешательства может считаться приемлемым, должна ли его цель состоять в недопущении сокращения денежной массы, как утверждали, например, монетаристы, или же приоритет следует отдать поддержанию в экономике спроса на уровне, достаточном для того, чтобы полностью задействовать ее производственный потенциал, на чем настаивали кейнсианцы. Каждая школа политической экономии извлекла из кризиса 1929 г. и его последствий свои, совершенно различные уроки. Многие экономисты, принадлежавшие к австрийской школе, продолжали утверждать, что очевидный урок заключается в том, что надо позволить кризису развиваться естественным образом. Этот аргумент звучал не слишком убедительно, потому что в 1930-х годах практически не наблюдалось спонтанного восстановления рынка. В тех же странах, где экономика восстанавливалась, например в Британии и Германии, государство прибегало к протекционистским мерам и субсидированию. Германия, например, реализовала широкомасштабные программы расходования средств, которые обеспечили рост спроса и возврат к полной занятости. Это была первая демонстрация силы военного кейнсианства. Но она оказалась не последней.

Кризис как системное управление

Главный политический урок кризиса 1929 г. и депрессии, охватившей США и некоторые другие страны, после 1945 г. состоял в том, что экономика стала слишком сложной и взаимозависимой, поэтому правительство уже не могло оставаться в стороне от кризиса, предоставив проведение реструктуризации рыночным силам. Теоретически это выглядело привлекательно, но на деле заканчивалось многочисленными потерями и острыми конфликтами, которые ставили под вопрос легитимность государства. Правительствам приходилось вмешиваться, чтобы смягчить последствия спада и ускорить процесс восстановления. С тех пор эта позиция была позицией по умолчанию, и события 2008 г. показали, что она осталась таковой даже спустя 25 лет после того, как начали набирать влияние неолиберальные доктрины. Йозеф Шумпетер ясно видел эту тенденцию, сильно огорчавшую его, но воспринимал ее как неизбежность. Ограничение динамики капиталистической экономики в целях смягчения последствий кризиса означало, что кризис перестал быть основным механизмом обеспечения ее конкурентоспособности. Шумпетер был уверен в том, что капитализм движется в направлении относительной стагнации и бюрократической инерции. Он оказался не прав в краткосрочной перспективе, и об этом говорится в главе VI, но выявленная им проблема не исчезла, а его предсказание, что в дальнейшем кризисы капитализма будут тщательно управляться государством, вполне оправдалось.