Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

По его мнению, проблема отнюдь не сводилась к примитивному расизму. Руководители лагеря произвели на него впечатление равнодушных людей, зажатых в тисках жестких правил и жестких процедур, которые препятствовали спасению жизней. Он был профессиональным медиком, участвовавшим в той же битве, что и они. У него был десятилетний опыт работы в СИЗ и оказания помощи пациентам с обширными кровотечениями, пораженными вирусом 4-го уровня биологической опасности. Он затронул вопрос справедливости в медицине, и ему, естественно, не понравилось, что, когда он поставил под сомнение их концепцию справедливости, его проигнорировали.

«Между „Врачами без границ“ и местными деятелями здравоохранения давно сложились очень натянутые отношения, — сказал Джон Шиффлин, педиатр из Медицинской школы Университета Тулейна, работавший в Кенемской больнице во время кризиса. — Когда я приехал в Кайлахун, чтобы поговорить с европейцами — сотрудниками ВБГ, со мною общались вполне уважительно, а вот к медикам-африканцам, с которыми мы вместе работали в Кенеме, относились совсем иначе. В Кенеме отношения между местным персоналом и приезжими специалистами шли на равных. Европейцы же из ВБГ не желали воспринимать медиков из Кенемы как коллег. Это неверно. Это глубоко неверно. Они также пытаются навязать свою версию справедливости людям, видящим ее иначе. Мы даже не смогли убедить ВБГ применять капельницы для преодоления обезвоживания», — продолжал Шиффлин.

В то время руководители «Врачей без границ» не верили, что внутривенное вливание физиологического раствора больным лихорадкой Эбола повышает их шансы на выживание. Они также считали, что применение персоналом инъекционных игл, которые загрязняются зараженной кровью, — неприемлемый риск. Когда пациентов в лечебных учреждениях «Врачей без границ» становилось слишком много, они прекращали или, в лучшем случае, значительно сокращали внутривенные вливания.

«Я с трудом понимаю это, — сказал Том Флетчер, имея в виду решение „Врачей“ перестать делать внутривенные вливания жидкости больным лихорадкой Эбола, — тем более что они и до того крайне ограниченно практиковали капельницы. Никто из тех, кто применял капельницы для лечения больных лихорадкой Эбола, не в состоянии понять смысла отказа от этого метода. В Кенеме у нас было всего лишь два-три врача на сотню пациентов, но мы ставили капельницы всем, кому они требовались. Поставить капельницу совсем не долго, и процедура эта не представляет особой опасности для медика. Иглы по большей части снабжаются колпачками, обеспечивающими их безопасное использование. Проведение оральной дегидратации, когда больных заставляют пить жидкость маленькими глотками, требует куда больше времени, потому что нужно сидеть рядом с пациентом. Это к тому же опаснее, так как при этом близкий контакт с больным продолжается дольше, а у пациента может начаться рвота. Решение не в том, чтобы запретить использование вливаний — тогда смертность достигнет 70 %. При активном применении капельниц летальность можно уменьшить до 50 % и ниже».

Том Флетчер некоторое время работал в больнице Донка в Конакри (Гвинея). Там внутривенное восполнение жидкости делали всем больным лихорадкой Эбола, у которых наблюдалось обезвоживание. Однажды больницу Донка посетила врач из Центра по лечению Эболы «Врачей без границ», находившегося в Гекеду. «Глядя вокруг, она чуть не расплакалась, — вспоминал Флетчер. — Она сказала мне: „Неужели возможна такая разница в медицинских подходах между тем местом, где я работаю [в лагере `Врачей без границ`], и этой больницей? Из-за политики организации мы не можем пользоваться своими навыками по части внутривенных вливаний“».

Разве не обязан врач, работающий в зоне бедствия, оказать помощь максимальному — насколько хватит возможностей — количеству пациентов, даже невзирая на то, что спасти всех не удастся? Это называется сортировкой — принятием решения о том, какими пациентами следует заниматься в первую очередь, раз уж нельзя лечить всех одновременно. В зоне бедствий медики обычно практикуют сортировочный подход. Они оказывают помощь максимально возможному количеству пациентов, но некоторых при этом приходится оставлять на произвол судьбы.

«Дать кому-то капельницу, а кому-то нет, будет, несомненно, справедливо, — продолжал Том Флетчер. — А вот заявлять, что раз капельниц не хватает на всех, то их не получит никто, это безумие. Настоящее безумие».

БРЮССЕЛЬ

Лето 2015