Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Врач из Канады Роб Фаулер, работавший вместе с Тимом О'Демпси в Кенемской больнице, сказал, что понимает и Аню Вольц, и О'Демпси. Конфликт между ними касался проблемы жизни и смерти. «Представьте себе, что вы врач, — сказал Фаулер, — и вы подходите к постели доктора Хана и говорите ему: „Доктор Хан, надо обсудить перспективы вашего лечения“, а потом поворачиваетесь на 180 градусов и видите еще полсотни человек, пребывающих в таком же состоянии, как и Хан. Разве это справедливо? Конечно, я не сомневаюсь, что Тим не мог ограничиться оказанием помощи одному доктору Хану. Уверен, что им нелегко было уговорить Тима выйти после того, как он попал туда». Фаулер сказал, что ему довелось работать вместе с О'Демпси в отделениях Эболы Кенемской больницы, и было поистине трудно уговорить его уйти с работы, даже если была поздняя ночь и он уже падал с ног.

В конце концов руководство лагеря все же разрешило О'Демпси надеть СИЗ и войти в «красную зону» для встречи с Ханом. Но с О'Демпси взяли обещание, что он не расскажет Хану о лекарстве, лежащем в одном из лагерных холодильников.

Ему разрешалось говорить лишь о медицинских процедурах, доступных для пациента. Раз никто из сотрудников лагеря не соглашается ввести Хану ZMapp, то данный препарат нельзя считать доступным для него, а значит, у врачей лагеря нет морального обязательства сообщать больному о нем.

Когда медицинские работники из разных стран записывались на работу к «Врачам без границ», им, в частности, сообщали, что, если кто-нибудь из них заразится Эболой, его немедленно переправят в Женеву, поместят в больницу высшего класса и предоставят экспериментальную методику лечения. Конкретно имелся в виду запланированный для испытаний на людях «Курс № 1» ZMapp.

Получив разрешение на вход в «красную зону», О'Демпси надел спецкостюм, направился туда и обнаружил, что Хан улыбается и полон оптимизма. Хан сказал, что у него болит голова, ломит тело, но по-прежнему сохраняется аппетит. О'Демпси спросил, чего он хочет. Хан попросил желе из кокосовой воды.

БОЛЬНИЦА ELWA, МОНРОВИЯ, ЛИБЕРИЯ

Позднее утро, среда, 23 июля

Примерно в то же время, когда эксперты начали обсуждать лечение доктора Хана, доктор Кент Брэнтли, главный врач отделения Эболы «Сумки самаритянина», устроенного в часовне больницы ELWA, выходил из отделения. Он миновал дезинфекционный пост, где волонтеры, сами одетые в спецкостюмы, опрыскали его раствором хлорки и помогли снять защитное снаряжение. Разоблачившись, Брэнтли взял телефон и позвонил своему начальнику, директору службы экстренной медицинской помощи в чрезвычайных ситуациях «Сумки самаритянина» доктору Лансу Плайлеру. «Ланс, ты только не паникуй, но у меня, похоже, жар», — сказал ему Брэнтли.

Ланс Плайлер велел Брэнтли идти домой и закрыться от всех. Брэнтли жил в беленом бунгало на территории больницы ELWA. Он отправился к себе и лег в постель. Медсестра из «Сумки самаритянина» взяла у него кровь из вены и написала на пробирке вымышленное имя «Тамба Снелл». Плайлер не хотел, чтобы кому-нибудь стало известно, что глава отделения Эболы проверяется на наличие этой инфекции. Прошло около 24 часов с тех пор, как Брэнтли и Лиза Хенсли переставляли коробки в закрытой кладовой и беседовали, находясь на расстоянии считаных сантиметров друг от друга.

Ночь пришла

КАЙЛАХУН, ЦЛЭ

На закате, среда, 23 июля

Через несколько часов, когда в Западной Африке наступила ночь, Хумарр Хан лег на койку, чтобы провести вторую ночь в лагере. Он, естественно, не мог знать о международной телеконференции, посвященной спасению его жизни, а она все еще продолжалась. Врачи из Всемирной организации здравоохранения пришли в ярость. Они были решительно настроены сообщить Хану о том, что в непосредственной близости от него хранится ZMapp, и позволить ему самому принять решение, использовать ли лекарство. Руководство лагеря столь же решительно возражало и пыталось найти альтернативы. Некоторые представители брюссельского отделения «Врачей без границ» склонялись к мысли о том, что лекарство следует предложить Хану, но оставляли решение за руководством и врачами лагеря. Аня Вольц боялась, что в случае смерти Хана персонал и пациенты лагеря подвергнутся опасности нападения. К препарату она относилась скептически и считала, что он либо не даст результата, либо повредит Хану. Шли горячие и страстные споры.

Гэри Кобингер у себя в Виннипеге оставался на связи и отвечал на вопросы насчет ZMapp. Как один из изобретателей препарата он не мог давать рекомендаций: для разработчика еще не получившего лицензии лекарственного средства рекомендация применить его для человека была бы противоправным поступком. «Я пытался говорить бесстрастно», — вспоминал Кобингер. Он рассказывал о том, как препарат спас от смерти 18 обезьян. Каждое из животных получило по три дозы ZMapp с интервалом в несколько дней. Этот процесс он сравнивал с тремя ударами боксера-чемпиона: первые два удара выводят Эболу из равновесия, а третий заканчивает схватку.