Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

А если случится наоборот, и лекарство спасет Хана? Такой исход также не уложится в этические принципы, поскольку спасена будет привилегированная персона, врач, в то время как никому другому оказать помощь не удастся. Применение нового препарата для доктора Хана могло иметь лишь два возможных результата: больной мог либо умереть, либо выжить. Если он умрет, вся миссия окажется под угрозой. Если лекарство поможет ему и он выживет, это будет серьезнейшим нарушением этических принципов «Врачей без границ». Несколько медиков из группы заявили, что применение ZMapp для Хана будет настолько неэтичным поступком, что им придется отказаться от дальнейшего участия в миссии — они уедут и будут работать где-нибудь еще или отправятся домой.

Спорили и о том, стоит ли говорить Хану об имеющемся в холодильнике препарате. Узнав о лекарстве, он может попросить его. Если отказаться предоставить ему лекарство и он умрет, африканцы могут сказать, что белые держали особое лекарство для себя, но отказались выдать его выдающемуся африканскому врачу, из-за чего он умер, и может начаться возмущение против лагеря. Похоже, что самым безопасным и этичным вариантом было бы держать Хана в неведении.

Хан, естественно, ничего не знал об этих бурных дебатах.

Пока руководители и медики лагеря спорили, стоит ли предоставлять экспериментальное лекарство Хану, врач ВОЗ Тим О'Демпси, работавший в Кенеме с Ханом, приехал в лагерь, чтобы проверить состояние Хана и, если нужно, предложить ему медицинскую помощь. О'Демпси был директором гуманитарных программ Ливерпульского института тропической медицины и был известен на весь мир как специалист по организации медицинской помощи населению в кризисных ситуациях. Приехав в лагерь, он обнаружил, что его руководители закрылись в палатке и ведут какое-то конфиденциальное обсуждение. Через час его пригласили и объяснили ситуацию.

О'Демпси почти ничего не знал о ZMapp, зато был лично знаком с Гэри Кобингером, одним из изобретателей препарата. У О'Демпси был с собой мобильный телефон, и он позвонил Кобингеру в Виннипег. Он сразу спросил Кобингера, стал бы он применять ZMapp, если бы оказался в таком же положении, как Хан.

«Ни минуты не задумался бы», — ответил Кобингер и добавил, что намеревался испытать препарат на себе, если бы ему случилось подхватить Эболу.

Аня Вольц тоже поговорила с Кобингером. «Гэри, я не знаю, что делать», — сказала она.

Вольц вспоминает, что Кобингер сказал ей: «Ты попала в безвыходную ситуацию. Какое бы решение ты ни приняла, оно будет ошибочным. Но мы с тобой и поддержим то решение, которое вы вместе примете».

После разговора с Гэри Кобингером Тим О'Демпси изложил Ане Вольц и прочим сотрудникам лагеря свою точку зрения. Он доказывал, что Хану следует сказать о наличии лекарства в лагере и предложить воспользоваться им. Для Хана риск смерти от Эболы во много раз выше любой опасности, которую может представлять для него лекарство, говорил он.

Но все до одного медики лагеря наотрез отказались дать экспериментальный препарат доктору Хану. Они единогласно решили: даже если Хан попросит лекарство, он его не получит.

Тим О'Демпси приехал в лагерь, намереваясь предоставить Хану медицинскую помощь, если она потребуется. Он попросил у Ани Вольц разрешения надеть биозащитный костюм и войти в «красную зону», чтобы он мог увидеть Хана и помочь ему. Она отказала и в этом.

Как выяснилось, Вольц некогда училась у О'Демпси в Ливерпульском институте. Для того чтобы все же добиться разрешения посетить Хана, ему пришлось выдержать продолжительный и напряженный спор с ней и другими руководителями лагеря.

Я много раз обращался к Тиму О'Демпси с просьбой об интервью, но он так и не согласился. Однако коллега О'Демпси по Ливерпульскому институту, доктор Том Флетчер (тот самый врач ВОЗ, который первым из зарубежных специалистов посетил больницу в Кенеме во время эпидемии), прокомментировал те события. «Тиму О'Демпси пришлось изрядно поторговаться, прежде чем ему разрешили встретиться с Ханом, — рассказал Флетчер. — Судя по докладам, которые мы получили от него, за Ханом могли бы ухаживать и получше. Большинство моих знакомых считают, что лечебная работа была отнюдь не на уровне. Очень многие сотрудники ВОЗ были этим недовольны».