Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

На рассвете следующего утра Ланс Плайлер так же сидел в постели, пил кофе и глядел на коробку-холодильник. За окном разбивался о песок прибой Атлантического океана. Он так и не мог заставить себя прикоснуться к коробке. Он достал из сумки Библию и открыл. Потрепанные, засаленные страницы потемнели от пота и были испещрены пометками, сделанными карандашом и шариковой ручкой. Он открыл Книгу Есфири.

Там говорилось о юной царице Есфири, еврейке, ставшей женой царя Персии. Ее дядя Мардохей узнал, что придворные царя составили заговор, целью которого было истребление всех евреев, живших в Персии. Мардохей убедил Есфирь предупредить царя о заговоре и попытаться тем самым спасти всех евреев страны. Он сказал Есфири: «И кто знает, не для такого ли времени ты и достигла достоинства царского?» И Есфирь, рискуя жизнью, предупредила царя и тем самым спасла евреев.

Доктору Лансу Плайлеру пришло в голову, что, может быть, и он достиг достоинства царского именно для такого времени. Но, в отличие от Есфири, он не мог своим действием спасти всех. Он был обязан сделать выбор, и у него не было никакой возможности выбора избежать. Один вариант состоял в том, чтобы ни делать ничего — не использовать препарат — и оставить Богу выбрать, кому жить, кому умереть. Но он чувствовал, как когда-то ветхозаветная Есфирь, что Бог, похоже, обязывает его сделать выбор и принять на себя ответственность. Кент сказал, чтобы он отдал лекарство Нэнси. Но если он, Ланс Плайлер, нарушит правило медицинской сортировки и использует препарат для Нэнси, она все равно может умереть, а он лишит Кента шансов на спасение. Он закрыл Библию.

Теперь он думал о том, нельзя ли все-таки распределить лекарство между двумя пациентами. Это будет крайне рискованным поступком. Если дать одну дозу Нэнси и одну — Кенту, обоих пациентов нужно будет как можно скорее, без задержек и проволочек, доставить в Атланту. А в Атланте для них должны быть готовы другие курсы ZMapp. Если что-то пойдет не так, оба пациента умрут.

Дом Нэнси Райтбол находился за углом. Тем же утром, позже, Плайлер остановился у окна Райтбол и внимательно присмотрелся к ней. У нее была терминальная стадия Эболы, кровь сочилась сквозь кожу и истекала из кишечного тракта. Она была намного старше Кента, хуже развита физически и, совершенно очевидно, могла умереть в любой момент. Плайлер разглядывал ее через окно, и сострадание требовало отрешиться от правил сортировки. Если он ничего не сделает, она умрет. В то утро он решил в конце концов дать лекарство ей. Он сделал свой выбор.

Вскоре Плайлер отнес коробку на крыльцо дома Нэнси и дал инструкцию лечащему врачу Деборе Эйзенхат. Ей предстояло вскрыть один из трех флаконов, развести его содержимое в физиологическом растворе и ввести Нэнси внутривенно. Пенопластовый кубик несколько часов стоял на крыльце открытым, пока медики готовили Нэнси Райтбол к тому, чтобы стать экспериментальным объектом номер один.

ГОСУДАРСТВЕННАЯ БОЛЬНИЦА КЕНЕМЫ

Полдень, четверг, 31 июля

Пока медики «Сумки самаритянина» готовились ввести ZMapp Нэнси Райтбол, в государственной больнице Кенемы начались похороны Хумарра Хана. Толпа в 500 человек собралась перед детским отделением, где на площадке для посетителей стоял белый гроб. На этом же самом месте люди зажигали свечи и пели гимны после того, как пророк Вахаб предсказал смерть уважаемого доктора.

После заупокойной службы носильщики в биозащитных костюмах перенесли гроб на каменистую площадку перед недостроенным зданием нового отделения Ласса, недалеко от места, которое Хан выбрал себе в качестве курительной. Могильщики взялись за лопаты, но дело двигалось плохо. Кенемские скалы возрастом в 3 млрд лет яростно сопротивлялись. Шли часы, а могильщики продолжали долбить землю и выбрасывать ее наверх. Постепенно толпа рассосалась, и остались только продолжавшие напряженно работать могильщики да гроб. Хлынул дождь.

Вскоре после того, как Ланс Плайлер оставил коробку-холодильник на крыльце дома Нэнси Райтбол, «Сумка самаритянина» выпустила пресс-релиз, в котором сообщала о введении экспериментального лекарства на основе антител американке, заболевшей Эболой. Согласно пресс-релизу, препарат был предоставлен Национальными институтами здоровья и персонально исследователем НИЗ Лизой Хенсли.

Уже через несколько минут агентство CNN получило материал от «Сумки самаритянина» и поместило его на своем сайте. В следующие несколько часов в электронный почтовый ящик Хенсли посыпались письма от специалистов по Эболе со всего мира. Все были изумлены, встревожены и засыпали ее вопросами: «Лиза, что вы творите?.. Дали американке экспериментальные антитела?.. Антитела, полученные НИЗ?.. Вы с ума сошли?.. Кто позволил вам давать больному неапробированные антитела?»