Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Плайлер вскочил в машину, промчался полмили и с визгом тормозов остановился около дома Нэнси Райтбол. Выпрыгнув наземь, он открыл коробку и взял оттуда флакон ZMapp — обжигающе холодный и твердый, как камень. Он засунул бутылочку под мышку, немного подержал и вынул. Препарат и не думал таять. Лекарство оставалось никчемным комочком льда. А Кент тем временем умирал.

Ланс подошел к окну комнаты Нэнси и попросил доктора Дебору Эйзенхат принести ему дозу, приготовленную для Нэнси. Врач взяла флакон с кровати Нэнси, продезинфицировала его снаружи раствором хлорки, положила в три вложенных друг в друга пластиковых пакета, протерла дезинфектантом и их и вручила Лансу через парадную дверь дома. Взамен он отдал замороженный флакон, взятый из холодильника. Врач положила его на кровать Нэнси, и его содержимое начало медленно оттаивать.

Плайлер снова прыгнул в машину, сунул пакет с наполовину растаявшей ледышкой во флаконе под мышку и помчался на бешеной скорости обратно к дому Кента, молясь, чтобы лекарство успело растаять за время этой поездки.

Остановившись, он подбежал к окну комнаты Кента — тот все еще был жив. Достав флакон из-под мышки, он увидел, что лед растаял. Через дверь он подал лекарство доктору Линде Мобуле. На часах было 19:20. Солнце зашло, и небо успело изрядно потемнеть.

В то же время

Уже спускалась ночь, и из-за стремительно сгущавшихся туч во дворе Кенемской больницы было еще темнее. Могильщики наконец-то завершили свой труд. Облаченные в защитные спецкостюмы носильщики подвели ленты под гроб и, откидываясь назад, чтобы удержать тяжесть ноши, опустили Хумарра Хана в могилу. Среди горстки дождавшегося этого момента народа стояла Надя Вокье, ученый из Франции, занимавшаяся анализами крови, с которой Хан любил поболтать в ее кабинете за сигаретой. Она смотрела, как носильщики сняли свои защитные костюмы и бросили их в могилу Хана — этот жест последнего прощания уже вошел в обычай на похоронах жертв Эболы. Могильщики начали забрасывать гроб и костюмы землей. Когда погребение закончилось, Надя оделась в такой же защитный костюм, пошла в «горячую» лабораторию и вернулась к исследованию образцов крови.

БОЛЬНИЦА ELWA

Через полчаса, около 20 часов, 31 июля

Ланс Плайлер смотрел в окно, как доктор Мобула подготовила для капельницы 750 миллилитров раствора Рингера, потом сорвала воск, открутила крышку, набрала препарат в шприц и впрыснула его в пакет с физраствором. Они помолились, и Ланс послал СМС Лизе Хенсли, сообщая, что он разделил курс препарата между двумя пациентами и готов ввести одну дозу Кенту Брэнтли. Нэнси получит дозу, как только лекарство растает. «Сейчас начнем», — закончил он.

Доктор Мобула поставила капельницу на самую медленную подачу лекарства и начала вливание. Ровно в 20:00 Кент Брэнтли стал «экспериментальным объектом номер один», первым человеком на свете, получающим ZMapp. Вливание должно было продолжаться почти всю ночь, и все это время лекарству предстояло медленно поступать в кровь Брэнтли. Но уже через минуту или две больного начала бить дрожь. У больных Эболой случаются конвульсии во время смерти. Брэнтли затрясло сильнее.

Плайлер решил, что это озноб. «Это антитела задают вирусу жару так, что тебя трясет», — бодро сказал он Брэнтли в щелку приоткрытого окна.

Это действительно мог быть озноб, но могла быть и заключительная стадия лихорадки Эбола — агональное состояние, при котором случается дрожь или тремор. Брэнтли продолжало трясти, и тут доктор Мобула сообщила, что температура у него снижается. За 15 минут она опустилась с 40,6 до 37,8 °C — от опасного для жизни уровня до обычной повышенной температуры. Дрожь продолжалась с полчаса, постепенно слабея, и в конце концов прекратилась. С начала внутривенного вливания прошло 30 минут. Брэнтли сел в постели. В этот момент Плайлер поднес телефон к москитной сетке и сфотографировал Брэнтли — с разинутым ртом, с полузакрытыми глубоко ввалившимися глазами, но определенно живого.

В девять вечера Кент заявил, что ему хочется в туалет. Он полтора суток не мог подняться с постели, и все это время у него было полное недержание. Он встал с постели и, опираясь на доктора Мобулу, которая несла за ним штатив капельницы, дошел до туалета. Он сказал, что ему получше. Прошло лишь чуть больше часа с начала вливания. К этому времени в его кровь поступило лишь около 12 % первой дозы.

В 21:09, когда Брэнтли находился в туалете, Ланс Плайлер послал Лизе Хенсли текстовое сообщение: «Он уже явно выглядит гораздо лучше. Такое возможно?»

Она тут же ответила: «Гэри [Кобингер] говорил, что изменения появлялись [у подопытных обезьян] за считаные часы. Они могли выглядеть лучше, но потом опять наступало некоторое ухудшение. И все же да, такое возможно».

Ланс Плайлер всю ночь простоял около окна Кента Брэнтли, время от времени молясь вместе с ним, и наблюдал за тем, как Брэнтли с каждым часом становилось лучше.