Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Хенсли в это время работала, облачившись в спецкостюм, в своей лаборатории и не видела электронной почты. Если уж совсем точно, в тот момент Нэнси Райтбол еще не получила препарат. Директор Центра по контролю за заболеваниями CDC доктор Том Фрайден, увидев сообщение, позвонил доктору Энтони Фоси, главе Национального института аллергии и инфекционных заболеваний (NIAID), одного из институтов системы НИЗ, в состав которого входит Многоотраслевой исследовательский центр в Форт-Детрике. Фрайден был встревожен и спросил Фоси, что происходит в Африке с сотрудником НИЗ и новым препаратом. Энтони Фоси к такому вопросу не был готов. Похоже, он просто ничего не знал об этом. Если экспериментальное нелицензированное и неапробированное лекарственное средство предоставлено НИЗ и выдано пациенту сотрудником НИЗ, любое решение по применению этого средства должно предваряться решениями чиновников высокого ранга и осуществляться с разрешения и под наблюдением Администрации по контролю за продуктами питания и лекарствами. Выходило так, будто Лиза Хенсли грубо нарушила все правила. Руководители НИЗ не знали о ней почти ничего. Она была научным работником невысокого ранга и проработала в учреждении всего несколько месяцев. Начальники НИЗ стали спрашивать: кто она такая, эта Лиза Хенсли, и какого дьявола она натворила? Кем бы она ни была, она, похоже, сорвалась с цепи.

Непосредственный начальник Питера Джарлинга, администратор НИЗ Клифф Лейн пришел к Джарлингу и потребовал подробностей. Джарлингу пришлось рассказать, что Хенсли летала на вертолете, чтобы забрать лекарство из антител, и что она, возможно, инфицирована Эболой. Джарлинг принес извинения, что не проинформировал своевременно об этом высшее руководство. Ситуация обернулась и для него самого большими неприятностями.

Джарлингу велели прямо приказать Хенсли немедленно вернуться в Соединенные Штаты, чтобы подвергнуться расследованию, после которого ее, по всей вероятности, уволят. Расследование следовало начать немедленно, не дожидаясь ее возвращения в Соединенные Штаты. Похоже, что за каких-то два часа научная карьера Хенсли разбилась вдребезги.

БОЛЬНИЦА ELWA

13:00–18:50, четверг, 31 июля

Доктор Дебора Эйзенхат положила флакон с замерзшей первой дозой ZMapp на кровать, рядом с рукой Нэнси Райтбол, чтобы содержимое растаяло.

Пока лекарство оттаивало, Питер Джарлинг позвонил Лизе Хенсли и передал ей приказ вернуться домой. НИЗ уже приступили к расследованию и желали ознакомиться со всеми ее электронными коммуникациями за время, предшествовавшее ее командировке в Африку и на ее протяжении — все текстовые сообщения, все электронные письма и записи всех ее телефонных разговоров. Комиссия по расследованию желала точно знать, где и каким образом она получила препарат, что сделала с ним и какое право имела на эти действия.

Ланс Плайлер ничего не знал ни о том, что Лизу Хенсли срочно отзывают в Соединенные Штаты, ни о расследовании ее поступков: она решила ничего не говорить ему. В тот же день, попозже, Ланс Плайлер, принявший решение дать лекарство Нэнси, сел в свою машину и отправился к дому Кента, чтобы посмотреть, в каком тот состоянии. Он подъехал туда за несколько минут до заката. Дождь стих, и из-под сверкающих облаков, нависших над Атлантикой, проглянуло солнце. В закатном свете Плайлер посмотрел через окно на Кента Брэнтли. От увиденного он пришел в ужас.

Сокрушительный удар

БОЛЬНИЦА ELWA, МОНРОВИЯ

18:50, четверг, 31 июля

Лицо Кента Брэнтли превратилось в серую маску. Температура держалась на отметке 40,4 °C. Он дышал поверхностно и часто — 30 раз в минуту, и уровень кислорода в крови опасно снизился. Время от времени его дыхание замедлялось, почти останавливалось, а потом он набирал полную грудь воздуха и продолжал часто и тяжело дышать. Такое явление называется дыханием Чейн — Стокса и является знаком близкой смерти. Лансу Плайлеру довелось иметь дело с множеством умирающих, и он отлично понимал то, что видел сейчас. Не хуже него понимал свое состояние и Кент Брэнтли, отчаянно пытавшийся заставить себя дышать. В отсутствие аппаратов искусственной вентиляции легких он не мог дожить до утра.

Внезапно Ланс понял, что ему делать. Как он объяснит позже: «Бог ниспослал мне всепобеждающее спокойствие, и я решил разделить дозу». Он нарушал все существующие правила. Он уже грубо нарушил закон сортировки, решив дать лекарство Нэнси, а теперь он разделит курс между двумя больными. Он сделает все именно так, как запрещали поступать изобретатели препарата. Он сделал свой выбор — на сей раз окончательный:

— Кент, я дам тебе антитела, — сказал он.

— Ладно, — отозвался Кент.

Но и тут существовала проблема. Все три дозы лекарства находились в полумиле отсюда, а Кент по-настоящему умирал. Две дозы, накрепко замороженные, лежали в пенопластовом холодильнике на крыльце дома Нэнси Райтбол. Один флакон находился в комнате Нэнси, и его содержимое уже могли ввести ей.