Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Она завершила зарядку, умылась и оделась. Весна вроде бы уже началась, но утро было совершенно зимним. Она надела колготки, юбку, свитер, мокасины на массивной платформе. У Лизы Хенсли зеленовато-коричневые глаза, точеные черты лица и прямые каштановые, местами мелированные, стриженые волосы, обрамляющие скулы. Она нанесла немного косметики и решила надеть серебряные серьги-кольца.

Пора было будить сына. Она вошла в его спальню и подняла взгляд к потолку. Джеймс спал на кровати-чердаке, приделанной над письменным столом.

— Пора вставать, дорогой!

Под потолком завозились, лицо Джеймса показалось над краем кровати; его волосы были взлохмачены сильнее обычного. Она подумала, что мальчик, вероятно, вчера засиделся допоздна за ноутбуком, копаясь в интернете или играя.

Джеймс спустился по лесенке и начал одеваться, а Лиза вернулась к себе в комнату. Вскоре она услышала: «Мама, отнеси меня вниз». Она вернулась в комнату сына, мальчик взобрался к ней на спину, и она отнесла его вниз по лестнице в кухню.

Джеймс страдал гемофилией, наследственной болезнью, при которой кровь плохо свертывается. У больного гемофилией кровотечение из маленького пореза может продолжаться бесконечно, а результатом удара по голове или телу может стать опасное внутреннее кровотечение. У Джеймса была легкая форма гемофилии, которая без проблем поддавалась лечению, но, когда сын был еще младенцем, Хенсли решила носить его вверх и вниз по лестнице, чтобы он не упал, особенно в то время, когда малыш учился ходить. Теперь, в девять лет, он был активным, сильным, спортивным мальчиком. По лестнице он поднимался и спускался сам, и лишь утром, из постели, и вечером, в постель, мать все еще носила его. Это стало у них традицией, которая обоим доставляла удовольствие.

Высадив сына у школы, Лиза Хенсли поехала в Форт-Детрик[14]. За военной базой вздымался к небу серый силуэт горы Катоктин. Деревья на горе еще стояли без листьев и под дождевым небом больше походили на дым, облепивший гору, чем на лес. Она въехала на территорию базы через ворота с контрольно-пропускным пунктом и припарковала машину возле Национального межведомственного кампуса биологической защиты (National Interagency Biodefense Campus). Все, кроме одной, постройки кампуса, находящегося в самой середине Форт-Детрика, были совершенно новыми.

Через проходную Хенсли вошла на территорию кампуса и направилась к Г-образному зданию, где размещался МИЦ — Многоотраслевой исследовательский центр (Integrated Research Facility, IRF). Строительство МИЦ, продолжавшееся девять лет, наконец-то завершилось. Он был частью Национального института аллергических и инфекционных заболеваний (National Institute of Allergy and Infectious Diseases), который, в свою очередь, входил в структуру НИЗ — Национальных институтов здоровья (National Institutes of Health, NIH). Перед МИЦ стояла задача разработки экспериментальных лекарств и вакцин — так называемых мер медицинской защиты — для борьбы с летальными эмерджентными вирусами и современным биологическим оружием. Лиза Хенсли недавно была назначена заместителем директора МИЦ и отвечала за все научно-исследовательские программы учреждения. Ее обязанностью была организация исследований самых опасных вирусов, какие только обнаруживались в мире. Хенсли всего два месяца как пришла в МИЦ и еще не полностью освоилась со своей работой.

Одно крыло здания МИЦ было застеклено и походило на аквариум, а во втором — биоизоляционном блоке, построенном из монолитного бетона и облицованном темно-красным кирпичом, — окон, напротив, было мало. В этом блоке размещались лаборатории 4-го уровня биологической безопасности, где изучают самые опасные вирусы, существующие на планете. МИЦ — самое передовое в мире исследовательское учреждение 4-го уровня биологической безопасности — можно назвать бриллиантом короны Национальных институтов здоровья.