Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Теперь проблема вырисовалась перед ним во весь рост: местные жители не верили в реальность Эболы. Вирус существовал, распространялся, но обитатели затронутых им мест яростно восставали против медиков, пытавшихся найти его. Ему стало совершенно ясно — после того, как его чуть не убили, — что его страна идет к бедствию. Лично ему оставалось одно: продолжать делать свое дело и стараться уберечь семью.

Роберт Гарри, ученый из Университета Тулейна, в «горячей» лаборатории отбирал кровь из пробирок с образцами для других клинических анализов. «Горячая» лаборатория располагалась в тесной комнатушке, где имелся лишь необходимый минимум оборудования. Августин Гоба и его лаборанты с помощью амплификатора проверяли кровь на наличие вируса, чтобы отделить пациентов, зараженных Эболой, от тех, кто не затронут ею. Надя Вокье, француженка, работавшая в «Метабиоте», делала анализы на своем амплификаторе параллельно с Гобой, то есть каждого пациента тестировали дважды; это гарантировало достоверность исследований и позволяло избежать ошибки в результатах, которая могла бы стоить пациенту жизни. Если бы у кого-нибудь, не болеющего Эболой, результат анализа ошибочно оказался положительным, его поместили бы в карантин, где человек неизбежно заразился бы. А если анализ окажется отрицательным, но в действительности человек будет заражен, его выпишут домой или переведут в общее отделение, где он передаст вирус окружающим. Таким образом, каждый анализ, сделанный Августином Гобой и Надей Вокье, был делом жизни или смерти. И Гоба, и Вокье, и их лаборанты испытывали постоянное сильное эмоциональное напряжение, — а ведь им приходилось иметь дело с зараженной кровью. Малейшая ошибка может стоить жизни. Никому из работавших в «горячей» лаборатории не удавалось толком высыпаться.

Это оборудование требовалось и Роберту Гарри, и он работал по ночам, когда лаборатория была менее загружена. Но чем дальше, тем труднее в моральном плане становилось ему заниматься в «горячей» лаборатории исследовательской работой, в то время как главной задачей лаборатории были анализы крови для спасения людских жизней. Однако уже за несколько дней Гарри смог собрать образцы для исследования от 49 пациентов с подозрением на Эболу — множество микропробирок с сывороткой человеческой крови. Сыворотка крови — это прозрачная золотистая жидкость, содержащая в себе все, что имеется в крови, кроме эритроцитов, которые оттуда специально удаляют[23]. Каждая микропробирка длиной с кончик заточенного карандаша содержит каплю сыворотки крови размером не больше лимонного семечка. И в каждой такой капельке содержится от нескольких сотен миллионов до миллиарда частиц вируса Эбола. Геном нового вируса Эбола, находившегося в этих каплях, был еще не прочитан и не расшифрован. Капли смешали с большим количеством стерилизующих химических веществ, убивающих вирус, и заморозили. Августин Гоба упаковал пробирки со стерилизованной сывороткой крови в коробку с сухим льдом и отправил ее международной курьерской службой в Гарвард.

КЕМБРИДЖ, МАССАЧУСЕТС

4 июня

Четыре дня спустя ящик прибыл в лабораторию Сабети, расположенную в северо-западном корпусе Гарварда, и Стивен Гайр облачился в костюм биологической защиты, внес ящик в крошечную лабораторию с биоизоляцией и там открыл его. Предполагалось, что образцы не опасны, но Гайр не желал испытывать судьбу.

Гайр высок, немногословен и окружен аурой серьезности и аккуратности. Войдя с закрытым ящиком доставленных из Африки образцов крови в биоизолированное помещение, он сообразил, что не взял нож. Расстегнув молнию защитного комбинезона, он вынул из кармана ключи от машины и разодрал ими ленту, которой была заклеена коробка. Лед растаял, но пробирки оставались холодными и их вид не внушал опасений: цвет содержимого говорил о том, что сыворотка была стерилизована.

Первым делом Гайру следовало выделить из сыворотки генетический материал и исследовать все образцы на наличие вируса Эбола. Из 49 человек, у которых была взята кровь, 14 были заражены Эболой. Эти образцы можно было отличить невооруженным глазом: в них вирус повредил кровь и сыворотка выглядела мутной из-за распада эритроцитов. Гайр допоздна сидел в лаборатории, центрифугируя пробирки, чтобы отделить сыворотку от осадка. Он добавлял в образцы спирт и другие вещества. Вирусные частицы в жидкости распадались, их белковая сердцевина разрывалась, нити РНК разматывались и вываливались оттуда и плавали в жидкости, как невидимые волоски. При помощи пипеточного дозатора, предназначенного для перемещения микроскопических объемов жидкостей, Гайр переносил капли из пробирки в пробирку. Нити РНК в жидкости были тонкие и хрупкие, как стекло. По мере перемещения капель прядки РНК дробились на короткие отрезки.