Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Хану пришлось иметь дело с вирусным роем. Он рассказал Сабети, что вирус упорно бьет по больнице и что он и его коллеги каким-то образом не заметили его первого появления в Сьерра-Леоне. «Как мы могли его пропустить? Как мы могли его пропустить?» — вновь и вновь повторял Хан. Он спросил Сабети, знает ли она, меняется ли вирус. Она ответила, что они с коллегами все еще анализируют данные и пока не знают, насколько существенно изменился генетический код Эболы и изменялся ли вообще. Как только что-то прояснится, тут же позвоню, пообещала она и еще раз попросила Хана быть осторожнее.

КЕНЕМА

Через десять часов

18 июня, перед рассветом, доктор Азиз Джеллох, все еще продолжавший работать в общих отделениях, делал обычный обход в «Пристройке». Там он обнаружил водителя скорой помощи Сахра Ньокора, которого госпитализировали с подозрением на прободную язву желудка. Позднее доктор Азиз вспоминал, что Ньокор «сильно мучился». Сознание у больного было спутано, и он корчился от боли в животе.

«Не может ли это быть Эбола?» — подумал доктор Азиз. Но симптомы не сходились. Температура у водителя была лишь немного повышена, и рвоты с момента поступления не случалось. И поноса тоже не было. Более того, у него был запор, и позывов к дефекации он не ощущал уже два дня. Доктор Азиз осмотрел полость рта мистера Ньокора на предмет характерных признаков Эболы. Он искал там воспаление или кровотечение из десен. При осмотре рот мистера Ньокора выглядел совершенно нормальным. Но в действительности у него наступила ложная ремиссия лихорадки Эбола, и он был близок к смерти.

Несмотря на отсутствие выраженных симптомов Эболы, интуиция говорила доктору Азизу, что у водителя скорой именно эта болезнь.

Пока доктор осматривал больного, рядом стояла медсестра. В этой книге она выступит под именем Люси Мей. (Ее настоящее имя останется нераскрытым ради конфиденциальности личных данных.) Доктор Азиз дал Люси Мей указания насчет мистера Ньокора и покинул отделение около шести часов утра.

Люси Мей, истовая католичка, 30-летняя хрупкая замужняя женщина с волосами, собранными в скромный пучок, осталась опекать мистера Ньокора. У Люси Мей был изумительный певческий голос, и она пела в хоре собора Святого Павла в Кенеме. В отличие от многих других сестер, она продолжала работать в отделении даже после того, как ее коллеги из страха перед вирусом отказались выходить на работу. Не может быть сомнений в том, что на посту ее удерживала глубокая и искренняя вера.

Примерно через час после того, как доктор Азиз покинул отделение, около семи утра, Ньокор поднялся с постели и прошел в туалет, находившийся в конце помещения. И там у него случился приступ поноса — запор внезапно кончился. Потом он лишился сил, упал и ударился обо что-то головой. Сестра Люси вошла в туалет, чтобы помочь ему, и увидела, что из рассеченной головы течет кровь. Она вытерла кровь и помогла больному добраться до кровати. Часом позже Ньокор впал в шок и неожиданно умер.

Мы не знаем наверняка, но, по всей вероятности, Люси Мей оставалась с Ньокором до самого конца. Они были штатными работниками больницы и, вероятно, были знакомы, по крайней мере знали друг друга в лицо. Нетрудно представить себе, как, осознав, что ее коллега умирает, она стала молиться за него, прося у Бога милосердия к нему в предстоящей вечности, и, возможно, держала его за руку, пока он умирал. Через несколько минут после смерти водителя дежурство медсестры закончилось. В восемь утра ночные медсестры сдавали пост дневной смене. Люси Мей покинула «Пристройку» и отправилась домой, чтобы отдохнуть. Отдых был ей особенно необходим, потому что она была беременна и до родов оставалось уже недолго.

Анализы крови

18 июня, 8 утра

Смену у Люси Мей приняла Айе Принсес Гбори, высокая статная женщина, на лице которой часто можно было увидеть скептическую мину. Она тоже была христианкой. На шее она носила золотую цепочку с золотым крестиком. Водитель скорой только что умер, и ей надлежало проделать с телом последние медицинские манипуляции. Сестра Принсес, как и сестра Люси, не покинула свой пост и после того, как Эболу обнаружили в общих отделениях. Если бы Эболу обнаружили в общем отделении хоть какой-нибудь из больниц США, это послужило бы поводом для объявления тревоги по всей стране. В Кенемской больнице случилось как раз такое бедствие общенационального масштаба, и сестрам это было известно. Именно поэтому Принсес Гбори вызвалась работать в то утро, хотя очень боялась вируса.

Она закрыла глаза умершему водителю. Она могла быть лично знакома с ним или, по крайней мере, знала в лицо. Если на рассеченной голове еще оставалась кровь, она, вероятно, стерла ее. Как христианка, она, несомненно, помолилась за него. Она сложила его руки и ноги и расправила одежду и, возможно, обмыла лицо. Закончив эти незначительные, но необходимые дела, она накрыла тело простыней.

Примерно через час пришел лаборант и взял у покойника кровь для того самого анализа на Эболу, о котором недавно распорядился доктор Азиз.