Кризис в красной зоне. Самая смертоносная вспышка Эболы и эпидемии будущего

Если построить трехмерное изображение молекулы белка антитела при помощи суперкомпьютера, вы увидите пухлую закорючку, похожую на букву Y или вилку с двумя зубцами. Эти вилочки плавают в крови. Зубцы вилки подобны бородке ключа и обладают поистине громадным набором возможных трехмерных вариаций. Если эти зубцы находят где-нибудь на внешней стороне микроорганизма место, сходное по конфигурации, антитело прикрепляется к микроорганизму, совместив свои зубцы с поверхностью недруга, как бородка ключа совпадает с замком. Антитела очень малы. Если представить себе человеческую клетку размером с арбуз, а частицу вируса Эбола — ниткой спагетти, то отдельно взятое антитело будет похоже на крупинку тщательно перемолотого черного перца, прилипшую к спагетти.

Человеческая кровь густо насыщена антителами. Антитела составляют порядка 2 % объема человеческой крови и в немалой степени определяют ее густоту. В капле крови, какой можно было бы прикрыть ноготь мизинца, содержится, примерно, 50 000 000 000 000 000 000 (50 квинтиллионов) молекул антител. У млекопитающих — в том числе у человека — при рождении младенца грудные железы матери начинают вырабатывать так называемое молозиво. Молозиво — это густая вязкая жидкость, в значительной степени состоящая из антител. Когда новорожденный младенец глотает молозиво, материнские антитела поступают к нему в кровь, которая таким образом настраивается на уничтожение любых чужеродных форм жизни, способных повредить младенцу.

Когда вирус начинает размножаться в организме, его иммунная система активизируется и начинает вырабатывать антитела к вирусу. Она бросает на вторгшегося врага многообразные антитела, снабженные сотнями различных зубцов-ключей. Практически все они оказываются бессильны — их зубцы не находят зацепки на поверхности вторгшегося вируса и, следовательно, не могут прикрепиться к нему и причинить ему вред. И все же некоторой, очень малой части антител это удается. Это антитела-киллеры, зубцы которых подходят к замку. Иммунная система переходит на предельный режим работы и начинает вырабатывать огромное количество таких антител, которые заполняют кровоток, прикрепляются к вирусным частицам и убивают их. Антитела — это своего рода естественные нанороботы, запрограммированные на уничтожение всех проникающих в организм чужеродных биологических объектов. В USAMRIID Джин Олинджер и его коллеги вели секретную работу по созданию антител против Эболы и испытывали их на мышах. В Сан-Диего группа Ларри Цейтлина также секретно вела работы в том же направлении. Аналогичным образом, без связей с другими, вел поиски антител против Эболы еще один коллектив.

ВИННИПЕГ, КАНАДА

2009–2014 годы

Фактически началась негласная гонка между разработчиками лечения от Эболы. В Виннипеге находится оснащенная по последнему слову науки Национальная микробиологическая лаборатория 4-го уровня биологической безопасности, являющаяся подразделением Агентства общественного здравоохранения Канады. Тогда лабораторию возглавлял микробиолог Гэри Кобингер. Кобингер с небольшой группой тоже испытывал антитела против Эболы. Таким образом, возможность лечения Эболы антителами изучали три группы: Ларри Цейтлина в Mapp Bio, Джина Олинджера в USAMRIID и Гэри Кобингера в канадской лаборатории. Все они знали о существовании соперников в этой гонке и держали свои разработки в секрете.

Лиза Хенсли тогда работала в USAMRIID, сотрудничала с Олинджером в области исследований Эболы и была хорошо знакома с ним. Она хорошо знала и Кобингера, была уверена, что, если конкуренты объединят усилия, работа пойдет быстрее и эффективнее, и активно уговаривала их встретиться и поговорить. Летом 2012 г., на конференции в Чикаго, они вняли ее уговорам и отправились в бар, чтобы побеседовать за кружкой пива. «Тогда-то, пожалуй, мы, под присмотром Лизы Хенсли, смогли оценить друг друга», — говорит Олинджер. В этом чикагском баре, вернее, вскоре после той встречи, ученые приняли непростое решение поделиться частью своих данных. Хенсли смогла также уговорить их связаться и с Ларри Цейтлином из Mapp Bio.

Немного спустя после этого Ларри Цейтлин и Джин Олинджер согласовали совместную программу экспериментов: они инфицировали мышей вирусом Эбола, а потом ввели им антитела, которые Цейтлин экстрагировал из табачной кашицы в своей лаборатории-«гараже». Таким образом удалось излечить часть инфицированных мышей.