Крокодил из страны Шарлотты

Но могу ли я ему все рассказать? Исключено, ни в коем случае. Если вдруг всплывет, что он что-то узнал от меня и скрыл, карьере его конец. Нечего и сомневаться, как миленький побежит докладывать в милицию. С таким же успехом я могу открыться и самому майору. В моем положении, а я себе не враг, остается одно: молчать как рыба и притворяться дурочкой. И так уж, наверно, наболтала лишнего...

Дьявол вернулся с чаем и потребовал полного отчета. Вид у него был взволнованный, что случалось с ним крайне редко. Надо признать, еще никогда в жизни не рассказывала я так глупо и бестолково, а ведь говорила-то не перед кем-нибудь — перед профессиональным прокурором, да еще знающим меня как свои пять пальцев! Ну не пять, ну четыре...

Дьявол слушал молча и на редкость внимательно. В истерзанной моей голове зашевелилась смутная тревога. Уж очень он напоминал сейчас майора, тот с таким же вот самозабвением вслушивался в мой бессвязный лепет.

Я закончила, а он все молчал. Наконец изволил подать голос:

— Ты чего-то не договариваешь. Интересно, только мне или майору тоже? Зачем Алиция тебе звонила?

— С чего ты взял, что это была она? — попыталась я уйти от ответа.

— Не знаю, может, ты Алицией называла для конспирации какого-то своего хахаля. Хотя... ведь ты же думала, что я сплю...

— А тебе и полагалось спать, — возмущенно вылетело у меня. — Все у тебя не как у людей.

Под задумчивым взглядом Дьявола тревога в моей душе перерастала в панику, скрывать ее уже почти не удавалось.

— Может, хватит?

— Что «хватит»?

— Темнить. Предупреждаю, если тебя упекут за ложные показания, на меня не надейся. Я умываю руки.

Уж этого он мог бы мне не говорить, ух кто-кто, а он бы все вверх дном перевернул, чтобы меня вызволить, окажись я в застенке за ложные показания или за что-то другое. Испугалась я вовсе не его угрозы.

— Какие еще ложные показания, у тебя уже сдвиг по фазе. На профессиональной почве.

— Зачем Алиция тебе звонила?

Ну как тут не спятишь! Не затем я отделалась от одного допроса, вырвалась из лап майора, чтобы попасть в другие, куда более цепкие. Насколько труднее врать человеку, который знает нас обеих! Похоже, век не видать мне покоя!

— Не знаю. Не помню.

— Помнишь. Зачем Алиция тебе звонила?

— Отстань. Хотела встряхнуться. Работала, сон ее одолел, вот и решила поднять свой тонус. Разговоры со мной, сам знаешь, способствуют повышению тонуса.

— Особенно у будущих жертв, — уточнил Дьявол и вдруг взмолился:

— Иоанна, хватит валять дурака. Дело чертовски скверное. Мне твой характер известен, наверно, втемяшила себе в башку, что сама найдешь убийцу или что-то такое. Поверь, ничего у тебя не выйдет. Влипнешь в историю, а я заодно с тобой. Лучше скажи, зачем она тебе звонила — ночью, перед самой смертью?

Его слова насторожили меня. Откуда ему известно, что дело чертовски скверное?

— Ну что ты пристал как репей! Может, она хотела скоротать остаток жизни в приятном разговоре и выбрала, естественно, меня. Лучше скажи, во сколько это было, если случайно помнишь.

— Случайно помню. В двадцать минут второго. Сдается мне, за этим звонком много чего стоит. Честно тебя предупреждаю — если майор решит со мной побеседовать, я ему все расскажу. А ты признаешься, зачем она тебе звонила.

— Как бы не так! Я откажусь давать показания.

— Учти, за это сажают.

— Ох, испугалась! Меня сажать не за что. Ты же и подтвердишь, что я храпела у тебя под боком.

— Это не исключает подозрения в соучастии. Замалчивая правду, ты покрываешь убийцу.

— Спятил? Во-первых, бред собачий, а во-вторых, сам же говорил — ни за что ни про что не сажают, а то придется потом выпускать, да еще извиняться. Большой будет прокол для прокурорской твоей репутации.

— Слишком грамотной я тебя воспитал, — буркнул Дьявол. — На свою голову. Теперь рядом с тобой чувствую себя идиотом.

— Я тоже.

— И вообще — чересчур много ты знаешь.

— Подумаешь! — фыркнула я и осеклась: то же самое Алиция о себе говорила!..

Надо все хорошенько обмозговать. И как можно скорее, а то я, кажется, доболтаюсь. Но старайся не старайся, не получается скрыть, что знаю я больше, чем пытаюсь показать, а он отнюдь не слепой. Эх, посоветоваться бы с ним, обсудить, переложить эту ношу на его плечи... Райское блаженство! Увы, рай не для меня, мой интеллект обречен на адские муки!

— Уймись, заклинаю тебя, — взмолилась я. — Там майор, здесь ты — не многовато ли на бедную мою голову? Дай опомниться, а то я сейчас рехнусь и сама себя начну подозревать черт-те в чем. Или ты отстанешь от меня, или я сбегу из дому!

Наконец он хоть ненадолго от меня отцепился. Даже скрылся с глаз долой в ванной. Под шум воды я с облегчением перевела дух, закурила и стала прикидывать, что и как.

Где начало всей этой кошмарной истории, завершившейся убийством? Не знаю. Видимо, теряется где-то во мраке прошлого. Уходит в те времена, о которых Алиция неохотно говорила и неохотно вспоминала, хотя для нее они были светлым, счастливым пятном в ее жизни. Годами великой, беззаветной любви к человеку, который того не стоил.