Крокодил из страны Шарлотты

— Они переговариваются нормальным голосом, Даже ничего не поднося к губам, — объясняла я майору. — Нас все время тянуло откликнуться — казалось, что они обращаются к нам. Кстати, прекрасно прослушиваются голоса диспетчеров — наверно, так же, как на другом конце голоса пассажиров. Видать, у них там отличные усилители.

Майор в ответ только кивнул головой и вздохнул. А потом на всякий случай откомандировал на нашу Хмельную целиком свой персонал, временно переквалифицировав в коммунальных служащих. Под видом проверки теплоснабжения они прочесали там кухни, в результате чего в одной был обнаружен сработанный на славу самогонный аппарат, а в другой — нелегально забитая свинья. Вот и все.

Дьявол тоже без дела не сидел — воодушевленный почерпнутой из словарей информацией, дважды устраивал контрольные досмотры всех международных продуктовых грузов — как государственных, так и частных. В итоге на железнодорожном и воздушном транспорте воцарилась жуткая неразбериха, а в одной банке с домашним свекольником была обнаружена парочка браслетов червонного золота.

Маляра удалось отыскать в течение двух дней, о чем Дьявол сразу же поставил меня в известность.

— У этого вашего маляра, видно, много чего на совести, — озабоченно хмурился он. — Строит из себя идиота. Ничего не знает, ничего не помнит, понятия не имеет, кто такая Алиция, и, по-моему, вот-вот заявит, что в жизни не держал в руках кисти.

— Может, это не тот маляр? Как его зовут?

— Барцишевский.

— Шутишь? — изумилась я. — Антоний?

— Он самый.

— Так я его знаю как облупленного! Два года с ним работала. Исключено, Барцишевский — мастер экстра-класса, всякие махинации ему ни к чему. Будь спокоен, честным трудом он зашибает столько, сколько нам с тобой и не снилось. Хочешь, я сама с ним поговорю?

Подумав, Дьявол с большим энтузиазмом принял мое предложение, попросил только подождать, пока он не переговорит с майором.

Работая в свое время на стройке, я сохранила хорошие отношения с мастерами — из тех, которых доводилось хоть иногда видеть трезвыми. В том числе и с Барцишевским, так что мы с ним при встрече сразу нашли общий язык.

Всесторонне обсудив основополагающие проблемы ремонта, мы перешли к частностям — я поплакалась, что не могу выйти на приличного маляра, получила очень кстати адресок сантехника и наконец перевела разговор на Алицию.

— А тот столяр, что работал с вами у пани Хансен? Она о нем хорошо отзывалась. Подумать только, какая жуткая история! Царствие ей небесное...

— Так вы знали пани Хансен? — запричитал Барцишевский.

— А то как же. Мы с ней дружили, я была у нее незадолго до убийства. Она мне и сказала, что это вы там у нее все покрасили.

Барцишевский сразу же сник.

— Господи, пани инженерша, чего мне это стоило! Век себе не прощу, что ввязался!

— А в чем дело?

— Понимаете, не заладилась работа, хоть тресни. А теперь еще милиция ко мне привязалась! Уж и не знаю, как быть, может, вы что присоветуете?

Да мне как раз того и надобно! Я с готовностью вызвалась его выслушать, и расстроенный Барцишевский поведал мне любопытную историю.

Не успел он приступить к ремонту, как его подручный отказался работать. У всякого уважающего себя маляра есть свой подручный, у Барцишевского тоже имелся, и вот этот его подручный вдруг заявляет, что ему надо срочно ехать к семье. Удар был ниже пояса — попробуй найти замену в разгар ремонтного сезона. И когда напарник сказал, что один его товарищ согласен его подменить, Барцишевский согласился с радостью.

— Меня, правда, немного удивил этот товарищ — и годами посолидней, и вообще моему Владеку не чета, но потом оказалось, что в работе он неплох, ну я и решил не привередничать. Даже не знаю, как его звали. Владек говорил, да я запамятовал. Кажись, упоминал еще, что он студент или вроде того, словом, учится и хочет заработать себе на каникулы.

А вскоре заболел столяр, которого Барцишевский в случае надобности приглашал себе на подмогу. Бригада распадалась на глазах. Правда, новый напарник привел с собой другого столяра, но Барцишевский, можно сказать, так ни разу его толком и не видел — на него свалилась еще одна напасть.

— Едва заявился столяр, как позвонила жена — пожар, горим! Что делать — пани Хансен нет дома, в квартире только баба, которая приходит к ней убирать, да и та вдрызг пьяная.

Это правда, уборщица Алиции страдала приступами хандры, во время которых старалась не просыхать дня три, не меньше. Ничего удивительного — будь у меня восьмеро детей, небось еще не так бы хандрила.

— Я помчался домой, а они там остались работать. Горели сараюхи на нашем дворе, вон те, взгляните, из окна видать. Должно быть, детишки огнем баловались, а там сухое все, вот и полыхнуло, точно бензином облили. Но на дом не перекинулось, довольно-таки быстро погасло. Даже пожарных не пришлось вызывать.