Крокодил из страны Шарлотты

«Успеть бы только...» — забеспокоилась я, понадобится ведь какое-то время, чтобы снять обувь, а кроме того, меня встревожила мысль о пробковом подпяточнике: наверняка он вылетит, запасных у меня нет, а без них я как без ног...

Последнее соображение подстегнуло меня к действию, я вышла наконец из ступора и, прислонившись к изгороди, сняла туфлю, вынула стельку и спрятала в сумку. В тот момент, когда оба субъекта приблизились, туфля была у меня в руке.

Подозрения подозрениями, но я уже открыла рот, чтобы задать им обыкновенный вежливый вопрос насчет дороги, как вдруг слова застряли у меня в горле. В одном из субъектов я узнала человека со сломанным носом, Петера Ольсена!..

Все, что случилось потом, происходило с такой ошеломительной скоростью, что впоследствии мне так и не удалось восстановить очередность событий. Скорей всего, ее и не было, все произошло одномоментно. Я в ужасе уставилась на Петера Ольсена, тут же краем глаза увидела, как второй субъект сделал какой-то жест, и, уже не помня себя, ни секунды не раздумывая, замахнулась туфлей! Вернее, рука у меня замахнулась сама. Удар должен был прийтись Ольсену в голову, но почему-то туда не пришелся. Реликтовые останки крокодила поразили пустоту, ибо за долю секунды голова Ольсена переместилась в другое место. Меня что-то пихнуло в бок, толкануло в грудь, что-то вокруг меня замельтешило, заклубилось, оба субъекта сместились куда-то вниз, поближе к моим ногам, и их стало вроде бы даже больше. Потом раздался какой-то гул, рокот мотора, пронзительный визг тормозов, перед моими глазами вдруг материализовался автомобиль, извивающийся у моих ног темный клубок распался на три части, две молниеносно отлетели в сторону, а третья через секунду дернулась за ними. Две тени скользнули в машину, и она тут же рванула с места. Но шум мотора как будто даже усилился, снова взвизгнули тормоза, и вот уже с другой стороны материализовался еще один автомобиль, не успела я повернуть голову, как из него на ходу выскочили какие-то типы, и я, совершенно уже обалдевшая, увидела в руках у одного из них револьвер — навалившись на багажник, он вдруг выстрелил! Звук был глухой, точно стукнули колотушкой в обивку директорской двери. В ответ издали послышался такой же глухой хлопок. Отъехавшая с двумя тенями машина вдруг дернулась, с визгом заегозила по асфальту, врезалась задом в дерево, но все-таки потащилась дальше, вихляя из стороны в сторону. За перекрестком она скрылась с глаз, но до слуха еще какое-то время доносился неровный стук мотора.

Фигура с револьвером отлипла от багажника и повернулась ко мне каким-то до боли знакомым движением. Я закрыла и снова открыла глаза, надеясь таким манером избавиться от наваждения. Не помогло — наваждение продолжало маячить передо мной.

— Ты, дура набитая, — сказал Дьявол вместо приветствия, — каким бесом тебя сюда занесло?

Ну что ему ответить на такой вопрос? Действительно, что кроме нечистой силы, могло забросить меня в эту глухомань? Другие объяснения не приходили, мне в голову, да и вообще в ней была одна пустота. Я стояла и таращилась на него как баран на новые ворота.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился он, но праведный гнев снова возобладал. — Что ты тут делаешь, я тебя спрашиваю?

А, ну это уже вопрос полегче.

— Еду автобусом к Аните, — с достоинством ответствовала я.

Дьявол издал разъяренный рык, отчего одна из сопровождавших его фигур всколыхнулась и отвесила изящный поклон.

— Madame... — подала голос фигура. Я перевела на нее взгляд и наконец вышла из оцепенения, в котором все это время пребывала. Мне мешала моя поза, какая-то она была неустойчивая, и я невольно оглядела себя, но не успела зафиксировать ни судорожно зажатой в руке туфли, ни полной асимметрии в одежде, поскольку все мое внимание сразу поглотила пропажа сумки.

Левая моя рука продолжала, правда, держать пакет из «Magazin du Nord», зато от сумочки сиротливо болтался на локте один лишь ремешок.

— Сумки нет, — с изумлением сообщила я, оборвав на полуслове культурно обратившегося ко мне мужчину. Я сказала это по-польски, но жест, который проделала моя рука, и свалившийся с нее кожаный ремешок были для него достаточно красноречивы. Оба, и Дьявол и культурный мужчина, впали в не меньшее изумление.

— Как это нет? Должна быть... Ищи, может, свалилась!

— Avez — vous perdu votre sac?!

— Что в ней было?!

Вопрос они выкрикнули дуэтом, только один по-польски, а другой по-французски. Остальные сопровождающие лица, коих было числом три, тоже приблизились к нам. Припадая на одну ногу, я потопталась на месте, тщетно пытаясь обрести равновесие, а сопровождение обменялось тем временем какими-то фразами по-немецки и рассредоточилось, занявшись поисками. Одна я не рассредоточилась, поскольку в который уже раз превратилась в соляной столб от изумления, смешанного с ужасом.

При свете фонаря в одной из ползавших на четвереньках фигур я узнала юнца из автобуса. Да, это был он, разве что еще более всклокоченный и помятый. В общем, вид тот еще: весь в пыли, лацкан пиджака оторван, глаз подбит.