Читаем Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ) полностью

(1) PAS DE CHAT (па де ша, франц., букв. — шаг кошки), прыжковое движение, эмитирующее лёгкий, грациозный прыжок кошки: согнутые ноги поочерёдно отбрасываются назад, корпус прогибается (может также исполняться с выбрасыванием ног вперёд). Руки занимают самые различные положения. Разновидности P. de ch. — petits (малые) и grands (большие).

(2) Здесь — как синоним многоголосья.

====== 47-2 ======

Стрекозу встретили на ура, причём буквально и очень громко, не затискали от радости лишь благодаря присутствию весьма строго настроенного Поттера. Только Сай почему-то не вышел на шум и ликование.

— Как чувствовала! — Всплеснула руками Матильда, зайдя к нему в комнату. — Как чувствовала! Да у него же температура! — Она испепелила обвинительным взглядом каждого Хромокрыла по очереди.

— Я его ничем не заражал! — Поднял руки Свечка. — Мне Бюлов строго-настрого запретил кого бы то ни было заражать!

Гуль оттолкнул его плечом:

— Не смешно. Заткнись. — И заглянул к Сольваю, с довольно вялым видом лежащему на кровати поверх покрывала. — Чего там? Ещё час назад был жив-здоров. Мистер Поттер, раз вы тут, то мы не будем мешать.

— Приготовлю чай лечебный, с мёдом! — Мати упорхнула, слегка прихрамывая.

— Эй, очень рад тебя видеть! — крикнул ей вслед Сай и виновато улыбнулся Поттеру. — Нормально со мной всё. Немного устал; наверное, продуло сквозняком. Утром буду как новенький. Мы только полчаса назад из аэропорта — в Берлин летали, концерт для форума какого-то, по экологии, кажется. Международная байда.

Огромный сьют, служивший группе на все время пребывания в Германии и штаб-квартирой, и репетиционной студией, и домом, Мотыльки обжили, как всегда на гастролях, быстро и основательно: Мати старалась кормить парней собственной готовкой (из Калифорнии зря, что ли, кастрюльки тащила!), поэтому раздвижные двери небольшой кухни постоянно стояли открытыми, а в столовую, где все перманентно пили кофе, курили или что-нибудь ели, перенесли два удобных дивана из холла. На них теперь валялась одежда, журналы, музыкальные инструменты или кто-нибудь спал. Гостиничная обслуга в номер не допускалась. А мусор мешками выносили сами охранники, они же закупали провизию и выпивку. С тех пор как Поттер воскрешал тут пьяную братию и эвакуировал Матильду, прошло всего несколько дней, но в отсутствии «женской руки» и хоть какого-то контроля энтропия нарастала страшными темпами. Только спальня Сольвая оставалась образцово чистой и аккуратной.

Он сел на постели, поманил Поттера к себе, без слов предлагая ему устроиться рядом; когда стал расправлять смятую, свернутую пополам подушку, из-под неё на пол спланировал тонкий конверт. Заметив, что Гарри это увидел, Сай сорвался с места и слишком поспешно засунул конверт в ящик тумбочки. Гарри хотел было спросить, что за письмо, но передумал — Сай действительно выглядел неважнецки — и взял своего мальчика за запястье, щупая пульс и как бы случайно прикасаясь губами:

— Может, лучше вызвать врача? — Сердце-то, однако, как скачет!

— Нет, пустяки, — отмахнулся Сольвай, — полечи меня сам? — Ложась рядом, он устроил голову на Гарриных коленях.

Они поговорили о всякой ерунде, потом полечились Матильдиным чаем, крепким бальзамом, Гарри немного поколдовал над болящим и сам, уютно пригревшись возле него под пледом, задремал…

Перед уходом он немного послушал мирное глубокое дыхание крепко спящего любимого и поцеловал его в висок. Дёрнувшись, тот что-то коротко прошептал, неразборчиво: кажется, «Гарри» или «Генри» (1).

………………………………………………………….

(1) Имена Henry и Harry в английском произношении похожи гораздо больше, чем в русском.


*

Покаянный Кричер встретил Поттера в кабинете, скорчившись на спинке кресла. Он напоминал дряхлого стервятника, раненого падальщика. В лапах держал плетку.

— Пошёл вон, зараза, видеть тебя не хочу. — Была ночь, и Гарри совсем не хотелось разбираться с мятежным, а скорее, просто вредным до мозга костей домовиком. — Проваливай, — безэмоционально приказал он, — толку тебя наказывать — как был сволочью, так и остался. — Поттер стянул галстук через голову, не развязывая, и помахал рукой, сгоняя Кричера со своего места. — Не наглей.

— Значится, убивать не станете, милорд. — Домовик слез с крутящегося кресла и взглянул снизу вверх на хозяина. — Отслужу.

— Брешешь. — Тот устало потер лицо ладонями. «Надо бы поработать или лучше лечь спать?» Но сон чего-то не забирал. — Вот за что ты меня так ненавидишь, а? — Гарри даже не смотрел на эльфа, и, собственно, не ждал ответа. Лучше бы уж ушастый гад смылся с глаз долой и никогда больше не появлялся. Приказать ему, что ли, стать невидимым? Навечно…

Вдруг он почувствовал, как жёсткие корявые пальцы уцепились за колено, будто клешни, и эльф костлявым увесистым мешком повис на Гарриных брюках:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика