Кроме политики

Свет, весь белый свет проник мне в душу.

Нет, наш закон я страстью не нарушу.

Бред, полночный бред терзает сердце мне опять.

О депутатство, я посмел тебя желать.

Моя мечта — слуги народного печать,

Я полномочия сейчас готов принять.

Йес!

В Госдуму выбранный с мандатом на челе,

Я без него не буду счастлив на земле.

И до победы мне не обрести покой,

Я душу Путину отдам, чтоб быть собой.

Андрюхинская пародия из 2002 года. Нет, серьёзно, он уже тогда!

Записки В. К. Андрюхина, отставного помощника большого прогрессора

1. Начало

Подлянка подкралась незаметно. Я с полным на то основанием полагал, что начальство пошлёт за лимонадом меня. Только что поступил на службу, работёнку пока не получил, так почему бы не отправить вашего покорного слугу по простому поручению? Но за лимонадом послали Шишкина. Чиновник по особым поручениям дошёл до кабинета премьер-министра, получил инструкции, затем сел на казённый велосипед и с энтузиазмом покатил к поставщику напитков. Пока дворецкий разгружал коробку, в кабинете нас поджидал стакан. Премьер поднял полную руку, обхватил стекло и вылил в горло свежий лимонад.

Мне, младшему по чину, лимонад не достался. Останься мы с ним наедине, попили бы и посидели бы вместе. Раньше мы с Борисом попросту дружили, общались, вместе работали в XXI веке. Зато в присутствии верноподданных мы поступали по принципу «Толстого и тонкого». Судьба словно посмеялась надо мной, сделав старшего по чину толстяком.

Депутатский мандат остался дома. В ближайшем из иных миров перед глазами вашего покорного слуги и его начальства предстала другая реальность — Россия, которую мы пока не потеряли. Если в нашем мире после революции прошло 104 года, в том до неё осталось 14 лет. Но лишь на первый взгляд. Его высокопревосходительство грядущего безобразия не допустят, ни за какие коврижки. Когда перечитываю предыдущие строки, так и видится прищуренный глаз с одной стороны и лихо подкрученный пышный ус с другой.

Честь имею представиться, коллежский асессор и подчинённый Председателя Совета министров Виталий Николаевич Андреевский. Для вас, друзья, я думец Виталий Кузьмич Андрюхин. По мере возможности изложу жизнь и деятельность Очень Важной Шишки, да и, что греха таить, моё моральное падение из двух частей. Не знаю лишь, в чьи руки попадут записки: членов правящей партии или простого народа.

Знаменитые яркие галстуки-бабочки пришлось снять. Назначили меня на должность секретаря и личного шофёра Его высокопревосходительства. Предыдущие почти шесть лет секретарём служил журналист «СПб ведомостей» (в том числе с прямыми обязанностями), но пришлось автору записок выйти на замену. Что примечательно, в роли секретаря я его сменил, а как журналиста дополнил. Работу труженика пера начальство сочло слабой. Поэтому господин Глебатин вручил вашему покорному слуге обязанности имажмахера. Надо ли пояснять значение слова? Журналист продолжает работу, но теперь я его учу и наставляю, чтобы создать вокруг начальства нужный ореол.

У меня поначалу путалось в голове, где Борис Ломанов (мой друг и донор личности), а где Венедикт Глебатин (аристократ-реципиент). На всякий случай напомню, кого заменяет Борис. Реципиентом стал двоюродный брат Ивана Дурново, предыдущего председателя, в реальной истории дотянувшего до 1903 года. Отставка альтернативного же Дурново в 1896 году прошла с лёгкостью неимоверной. Фамилию кто-нибудь назовёт говорящей, а «пятая колонна» считала его «телячьей головой».

Резиденция вельможи размещалась поблизости он Невского проспекта. Когда я стоял на пороге кабинета, в памяти всплыл фотопортрет подлинного Венедикта Сергеевича Глебатина. Представьте себе, в комнате сидит или стоит не в меру упитанный седеющий барин-барыга с кругловатыми рыбьими глазами, а усы у него круче, чем у Кеннета Браны в роли Пуаро. До того упитанный, что выглядит прототипом Трёх толстяков. По крайне мере, в альтистории. В нашем мире его телосложение оставалось средним. Просто у нас он не сидел сиднем в Париже сорок лет.