Кровь фей

– Мы все с тобой, – уточнила Беатия, и, оглянувшись, Лэннери увидел у самого входа в триклию Саймена. Друг явно сожалел о своей нелепой выходке, и вид у него был виноватый.

Лэннери невольно улыбнулся, и внутри у него всё отпустило. Злость улеглась, как не было её.

– Тогда полетели!

С собой феи прихватили ещё несколько пустых блюд для сайкума, кувшинчиков для утренней росы, и всё это погрузили в котомки, которые понесли на спинах. Аргален умудрился обнаружить в библиотеке несколько нетронутых свитков и прижимал их к себе, как величайшую драгоценность, не хуже палочки.

Аргеновая Долина встретила фей привычным шептаньем деревьев и плеском бегущей реки. Белые голуби спали в своих гнёздах. Всякий раз, оказываясь здесь, Лэннери вспоминал детство. Голоса арген рассказывали сказки, и маленький Лэннери слушал их, ползая внутри кокона, ощупывая его и пытаясь найти дыру, чтобы просунуть туда руку. И выбраться на волю.

«А злодею тому вбили железные гвозди в руки, в ноги, в грудь, в лоб, и умер он в позоре и муках», – шептали деревья. Лэннери казалось, что он тоже умрёт в этом коконе – пока однажды его не вынули оттуда, и он не оказался перед сереброволосой крылатой женщиной, протянувшей ему руку:

– Добро пожаловать в Школу Белой Звезды, дитя.

И её строгое лицо смягчилось улыбкой. А затем на спине у маленького Лэннери появились такие же крылья, как у Наставницы; он ощупывал их, удивлялся, вопил от восторга, когда ему удалось в первый раз взлететь, а потом задавал много-много вопросов о том, как же работают крылья, и как они крепятся к коже, а Белая Наставница смеялась и отвечала: «Магия!»

От воспоминаний становилось трудно дышать. Едва Лэннери почувствовал, что сроднился с Наставницей, едва её облик заиграл красками, и она назвала своё тайное имя, как юный фей тут же лишился всего этого. Несправедливо.

– Что случилось? Что случилось? – как будто ветер пронёсся по листве, и деревья беспокойно закачались, предчувствуя беду.

– Горе у нас, – помолчав, ответил Лэннери. Остальные парили вокруг него, не проронив ни слова; Алая Звезда на небе постепенно тускнела, и близко подбиралась Чёрная.

– Горе? Да разве Хранительница не предсказала бы? – снова заволновались деревья.

У Беатии вырвался недобрый смешок, а Лэннери хмуро отозвался:

– Не предсказала. Серый голубь прилетел с утра, но только с предсказанием того, что в городке Эльма будет нарушено Равновесие. А вот что защитный купол нашей Школы будет разрушен, я ни от кого не слышал.

Деревья замерли, словно прислушиваясь.

– Шестеро учеников погибли, Наставница исчезла – скорее всего, черномаг забрал её с собой, – закончил Лэннери. Алая Звезда сверкнула в последний раз, начали сгущаться сумерки, и подумалось: хорошо бы прилечь здесь, на траву, среди желтянок и белоцветов, и заснуть. А наутро оказалось бы, что всё это – кошмар, навеянный черномагом.

Аргены молчали. В темноте их кора сияла таким же призрачным светом, как палочки и крылья фей. Лэннери нетерпеливо ждал и хотел уже сам заговорить, когда листья зашелестели:

– Черномаг?

– Тот самый черномаг с ядовитой кровью?

– Мы знаем его!

У Лэннери часто забилось сердце.

– Может, вы и имя его знаете? Расскажите, прошу вас! Мы хотим найти его и уничтожить, чтобы он больше не тронул ни одну фею… и ни одного фея!

Но деревья разочаровали: имени черномага они не знали, где находится его логово, им тоже было неизвестно. То, что он явился с третьего из Благословенных Островов – Рубиастрии, – Лэннери и сам слышал. И тем не менее, он продолжал задавать вопросы и, наконец, выяснил вот что:

– У этого черномага есть какая-то цель. Он служит Мааль не просто так, чтобы потешить свою злую душу. И не для того, чтобы жить пятьсот лет. Он чего-то хочет, мы знаем, мы слышали…

– Возможно, ради этой цели он и похитил Наставницу? – Как ни странно, Лэннери стало чуть легче. Если злодей желает чего-то добиться от фей, вряд ли он станет убивать Наставницу и добавлять её труп к своей коллекции на стене.

Деревья посовещались и решили, что это вполне возможно. После чего вперёд вылетела Беатия и обратилась к ним с неожиданным для всех вопросом:

– А вы случайно не знаете, кто придумал настой белокорня и почему мы должны были его пить?

Воцарилась такая глубокая тишина, что было слышно, как в глубине речных вод плеснула хвостом какая-то рыба.

– Настой белокорня создан Хранительницей, – наконец, ответили аргены. – А пить его по вечерам – традиция, установившаяся с древних времён…

– Понятно, – кивнула Беатия. – Значит, Хранительница. Видимо, она хотела охранить нас от правды.

Какова бы ни была неприязнь Лэннери к Беатии, ему понравилась эта маленькая речь, показавшая, что не он один осмеливался думать и говорить о Хранительнице и давать оценку её поступкам. А затем Беатия подняла сосуд, который держала в руке:

– Вы позволите нам собрать сок в ночное время?

– Да, конечно, позволим, – зашумели деревья. – Что вы теперь намерены делать?