Кровь фей

Лэннери рассказал, пока остальные наполняли сосуды аргеновым соком. Тогда деревья предложили феям переночевать в Долине, отдохнуть, а потом, набравшись сил, лететь на Флавастрию.

– Мы примем ваше предложение с благодарностью, – слегка улыбнулся Лэннери. Всё-таки его желание поспать на этой мягкой траве сбудется. – В Долине безопасно, сюда нечисть не сунется.

– Это верно, – и деревья как будто легонько вздохнули.

Феи вынули блюда, налили туда аргеновый сок, чтобы застыл, и его можно было разрезать на квадраты. Когда сайкум был готов, Беатия и Ирлани разложили его по котомкам; в это же время Лэннери и Саймен снова наполнили сосуды. Когда котомки были наполовину полны, феи решили оставить место для кувшинчиков с росой.

– Утром, всё утром! – зевая, пробормотала Беатия и с помощью особенного таланта сотворила себе целое ложе из белоцветов. – Давайте спать!

Ложась неподалёку от неё, Лэннери слышал, как перебросились словами Ирлани и Аргален – она спрашивала, что в свитках, он ответил, что по счастливой случайности это именно те свитки, которые он прочитать ещё не успел. Значит, по дороге насладится чтением. Со стороны Саймена не донеслось ни звука.

Лэннери не мог заснуть – ворочался с боку на бок, и ему мешали то заливистый храп Аргалена, то целые фразы, которые Ирлани произносила во сне, то редкие горестные вздохи Саймена. Наконец, Лэннери провалился в чёрный, беспросветный сон, а когда вынырнул из него, обнаружил, что Беатия сидит на своём ложе из белоцветов, обхватив колени руками, и тихонько напевает себе под нос.

«Как сумасшедшая», – промелькнуло в голове у Лэннери, и он попытался разобрать, о чём же она поёт. Отдельные слова были понятны: Кэаль, помощь, желание, любовь, ненависть. А вот в целую фразу они не складывались, упорно рассыпаясь при любой попытке собрать. Лэннери бросил эту затею и снова заснул.

Утром, ёжась от холодка, под шум реки и хлопанье голубиных крыльев феи собрали росу в кувшинчики, крепко-накрепко закрыли их и спрятали в котомки. Настало время отправиться в далёкое путешествие.

– Полетели, – Аргален широко зевнул и потёр глаза ребром ладони. – Что, Беатия, снились тебе отрубленные головы врагов?

Беатия, пролетая мимо, буркнула:

– Смотри за своей головой, как бы черномаг не утащил её к себе в котёл!

Лэннери хмыкнул. Она окончательно перестала притворяться, и это ему даже нравилось. Вернее, нравилось бы, не думай он о том, что Беатия – именно Беатия – скорее всего, и есть тот самый предатель.

– Благодарим вас за гостеприимство, – сказал он сонным аргенам, и те слабо зашелестели:

– Не за что. Возвращайтесь… куда же без вас, фей Белой Звезды...

И в это время раздался испуганный крик:

– Посмотрите на неё!

Все обернулись к Ирлани, которая тыкала палочкой вверх. Рука феи тряслась, на лице отобразился ужас; Лэннери хотел спросить, в чём дело, но не смог вымолвить ни слова, будто язык его приклеился к нёбу.

Белая Звезда покрылась трещинами, перерезавшими её светлый лик. Щурясь, глядя на неё из-под руки, Лэннери с содроганием подумал, что Звезда расколется на части и взорвётся, но нет, она продолжала светить.

– Слышала от Наставницы, – сдавленным голосом произнесла Ирлани, – что Звёзды не могут умереть… если только не погибнут все феи, что питались их силой.

– А что будет, если они умрут? – жалким, растерянным голосом спросил Аргален за спиной у Лэннери.

Ирлани то ли вздохнула, то ли всхлипнула.

– Весь мир погрузится во тьму. На много-много лет. И смогут ли родиться новые феи, чтобы Звёзды воскресли – неизвестно.

Глава VIII

Кровь фей намного слаще человеческой. Она искрит, как вино, и с непривычки ударяет в голову. А потом ты пьёшь, прильнув к сосуду, и не можешь оторваться – с каждым глотком в теле прибавляется сил, и чёрная магия, бегущая по жилам, впитывает светлую, без остатка растворяя в себе.

Черномаг оторвался от сосуда с величайшей неохотой – лишь потому, что пленница застонала и вынудила его повернуться к ней. Он поставил сосуд на ветхий, еле державшийся на гнилых ножках стол, оглядел жалкую лачугу, в которой пришлось временно поселиться. Полумрак рассеивал лишь тусклый свет масляной лампы, стоявшей на полу, а кроме стола и скамьи, прикрытой облезлым ковром, другой мебели здесь не было.

Пленница встала, ухватилась за прутья дубовой клетки, в которую её бросили вчера днём. Эту клетку черномаг смастерил собственными руками, и фее оттуда не вырваться!

– Что смотришь? – с усмешкой поинтересовался он, наблюдая за пленницей. Жаль, нельзя оторвать ей крылышки – мигом скончается. Впрочем, от них тоже был какой-то прок – хоть немного, да прибавляли света в комнате. – Тебе что-то нужно? – Черномаг наигранно задумался и вдруг хлопнул себя по лбу:

– Ах да, палочка! Как же я сразу не догадался!

– Иниса, – шевельнула своими блёклыми губами фея. Верно, эти крылатые твари ещё и давали имена своим палочкам. Черномаг пошарил на столе, среди тряпья и пустых баночек из-под зелий, нашёл палочку и показал фее:

– Вот она, твоя Иниса. Хочешь переброситься с ней парой слов?