Кровь фоморов

У высокого раскидистого клена, заботливо защищенного невысокой темной оградой, след потерялся. Пес поднял морду вверх и в тот же миг оттуда на него рухнула гладкая, как заднее сидение лимузина, тяжелая анаконда. Это мы уже проходили, подружка! Киэнн не стал оригинальничать и обернулся чудовищным двухметровым дикобразом с иглами, больше похожими на вертела для жарки свиней. Пресмыкающееся забилось в конвульсиях и, в очередной раз, предпочтя стратегию бегства, распалось крысиной стайкой, незамедлительно соскользнув в темный зарешеченный водосток. «Вот зараза! Как же легко она меняет массу тела! – Природные данные. Прости, Чикаго, но я не могу позволить ей уйти». За считанные секунды все воды неба точно разом обрушились на полуночный город, затем ближайший канализационный люк попросту сорвало упругой струей и новый Колодец Тора разверзся посреди мостовой, вскипая и фонтанируя. Грязь, сточные воды, разбухшие окурки вперемежку с опавшей листвой, уличный сор, птичий помет и пищевые отходы – все это гордо возвращалось на белый свет из мрачного Аида, щедро окропляя зловонным елеем всех случайных свидетелей светопреставления. Шестерка выброшенных на асфальт полузахлебнувшихся грызунов испуганно сжалась в клубок – похоже, на этот раз мара избрала тело посолиднее.

Так и есть: гнедой рысак-трехлетка гордо изогнул мокрую блестящую шею и, что было духу, помчал по остановившейся улице затопленного города. «Ох, тебя бы, красавчик, да в мои конюшни!» – невольно залюбовался Дэ Данаан. Ребра вновь заломило мучительной болью, угол зрения резко поменялся, шея обрела особую подвижность, плечевой сустав усилился. Кости рук с гадким хрустом тянулись, как у подвешенного на дыбе, кожа ниже бедра ссыхалась и твердела, покрываясь пепельно-серой коростой, точно у прокаженного. Тело оделось черным вороновым пером. Прыжок, еще прыжок – вещая птица Одина оторвалась от земли. Жеребец перешел в галоп. Однако, всего минуту спустя, исполинский ворон уже пикировал ему на голову, бил в темя, клевал в глаза! «Сдавайся, мара! Ты ошиблась. Я давно уже вырос из мальчиков для битья». Очертания демонической лошади стали таять, тело теряло плотность, закручиваясь по спирали стремительным вихрем. «Ты все еще недоносок, Киэнн Дэ Данаан! Что ты будешь делать вот с этим?» Кошачий хвост танцующего вихря подхватил груды плавучего мусора и швырнул его прямиком к грозовому небу. Полуживую птицу кружило и бросало вместе с ним, кровь стучала в висках, мир плыл в черном тягучем тумане, тошнота становилась все более нестерпимой. Мара была сильнее. Но у него был еще один последний трюк в запасе. Если и это не поможет – принцу Гамлету «достанется лишь стыд и лишние удары».

Киэнн поймал ритм несущего потока, отключил сознание, прислушался к дыханию живого торнадо… И слился воедино с самим естеством мары, теряя плоть и облик, вошел в ее разум и сознание, с каждым мгновением и каждым витком все более овладевая и подчиняя их себе. Противоестественный смерч сменил направление вращения, устремившись по ходу часов, то и дело замирая и искажаясь, точно при прерванном вещании. Затем грозный пасынок природы вдруг сжался в комок, уронил груду сора и листвы на вымытый дождем асфальт, и истерзанное, больное тело полуобнаженной женщины, как мешок тряпья, бессильно шлепнулось на предусмотрительно постеленную слизкую от грязи циновку. Фейри-суккуб пыталась пошевелиться, но ни один мускул не слушался. Пыталась заглушить гулко рокотавший из глубин ее, схожей с черным сухим колодцем, души голос, но он продолжал гудеть набатом:

– Я убью тебя, мара. Уничтожу. Разорву твое тело в клочья. И, ты знаешь, ведь никто даже не осудит меня.

Колючий страх ядовито растекался по венам:

– Сделай это – и ты никогда не получишь его обратно! – заплетающимся языком, злобно сплюнула она.

Значит, он не промахнулся.

– За что же ты так ненавидишь меня, Фли? Помнится, наши с тобой дорожки разошлись без особого ущерба для твоей шкуры. А если я и не был слишком обходителен – уж прости, родная моя, но тебя же дольше трех дней ни черт, ни ангел не выдержит!

Мара сипло захрипела, точно в удушье, потом что-то нечленораздельно пробулькала, захлебываясь слюной, всхлипнула, прокусив до крови щеку. Кажется, она все еще пыталась восстановить утраченный контроль над телом:

– Отпусти!

– И не подумаю. Повинуйся мне, Флита. Или умрешь.

Она нерадостно хмыкнула:

– Я умру при любом раскладе. – Покушение на короля, подмена наследника, открытое применение магии…

– Ну, последнее я нарушил наравне с тобой, – уродливо ухмыльнулся чужими губами Киэнн. – Так что и выгребать будем оба.

Мара молчала.

– Где Ллевелис?

– Отпусти и я покажу тебе.

Киэнн качнул головой, едва не вывихнув ключицу:

– Нет, мара. Ты обманешь. Скажи мне, где он – и мы вдвоем «навестим» его.

Флита зашлась кашляющим хохотом:

– Да ты и двух шагов по прямой на каблуках не пройдешь! В моем теле!

– Я буду косить под транса. Неопытного транса, – он безжалостно копался в глубинах ее потайных фобий и комплексов. – Думаешь, постесняюсь?