Кровь фоморов

Полуэльф виновато пожал плечами: ну, мы – люди темные, непритязательные…

Кики и принц Артас почти сразу принялись усиленно опекать такую хорошенькую и, судя по всему, ужасно стесняющуюся глейстиг (которая и вправду пребывала в некотором напряжении в присутствии короля), а сексуальная Исповедница незамедлительно взяла под свое крыло не менее привлекательного златокудрого эльфинита, которого она явно намеревалась «исповедовать» во всех сто двадцати двух позициях Камасутры. Однако Киэнну ударила в голову исключительно дурная идея, и он, к величайшему разочарованию и одновременно все возрастающему азарту своей новоявленной воздыхательницы, не отводил глаз от похожего на ожившую мумию, по совместительству подрабатывающую огородным пугалом, «темного эльфа». Для пущей убедительности, старательно перебирая в уме ужимки и гримасы героев Энди Уорхола, жеманно закатывал глазки и глупо хихикал. Стараясь все же особо не переигрывать, дабы, не дай боже, не привлечь нездорового внимания какого-нибудь дюжего тела, восседавшего поодаль. А то ведь чем черт не шутит, случаи – они всякие бывают…

Тем временем старожилы, в число которых, по-видимому, входили Дриззт, Людоед и веселая поклонница Миадзаки, бурно обсуждали вопрос: следует ли им «сгенерить» другую «партию» и начать новый «модуль», дабы привлечь к игре новичков либо продолжить «водиться» по старой «компании», оставив прибывшим роль простых наблюдателей. Киэнн рвался в бой со всем жаром своей вздорной натуры, Грана же откровенно предпочитала тихо-мирно посидеть в сторонке. Однако, незаметно брошенного за спинами остальных, многозначительного взгляда эльфийского короля оказалось довольно, чтобы переубедить ее. Присутствующим выдали шаблонные распечатки с бесчисленными графами параметров персонажа, от которых у бедной глейстиг зарябило в глазах. Киэнн деловито просмотрел листы и для порядка проворчал под нос что-то о ереси и четвертой редакции. По правде говоря, со всеми тремя первыми он тоже был знаком лишь поверхностно, но неофиты сразу покосились на него с опасением, а олдфаги одобрительно крякнули. Это еще цветочки, дорогие мои! У меня еще есть ягодки, и они – волчьи.

Отыгрывать эльфа (злого и коварного эльфа-дроу) ему все же не разрешили, мотивируя тем, что «вживаться в роль человека ему будет проще» и он с трудом выклянчил полуэльфа. Гране наперебой сватали «рулящего» сорка, друида и рейнджера, в результате чего она остановилась на образе барда. Людоед стал большим и глупым полуорком-варваром, Кики – светлым паладином, несущим в мир добро и справедливость насильственными методами, Артас предсказуемо избрал стезю некроманта, а Исповедница – клерика богини Шар. Киэнн согласился на роль простого воришки. Когда все кубики были брошены и все рубиконы перейдены, свежеиспеченная шестерка приключенцев обнаружила себя на большой дороге, ведущей к замку злобного вампира, за голову которого местный лорд назначил баснословную награду в три тысячи золотых.

Однако поход как-то сразу не заладился. На первом же постоялом дворе пронырливый вор вскрыл отмычкой дверь в комнату барда и, не получив никакого ответного сопротивления, полез к ней в койку. Совершенно случайно оказавшийся поблизости полуорк застукал его за этим делом и выразил крайнюю степень недовольства. Плут самым печальным образом провалил проверку на скрытность, получил по горбу тяжелой орочьей дубиной и уполз залечивать раны к «жрице ночи», окна которой так удобно располагались этажом ниже. Спасавший же честь служительницы муз полуорк был с позором и криками выставлен за дверь и от огорчения ушел в запой.

Но это и в самом деле были еще цветочки. Продрав глаза с похмелья, варвар выполз в кухню в поисках лекарства от головной боли и почти сразу обнаружил на столе кем-то услужливо забытый кувшин добротного эля. Однако едва отхлебнув целебного напитка, бедняга полуорк ощутил сильнейшее недомогание и, не выкинув спас-бросок от ядов, отдал душу своим темным орочьим богам. Первоуровневая священница беспомощно разводила руками: заклинаний воскрешения у нее, понятное дело, еще в помине не было, свитков она тоже не прихватила, большая часть стартовых денег была со свистом просажена самими приключенцами на комнаты, пиво и шлюх, а неприкосновенный запас загадочным образом испарился, точно сгинул в бездне Абисса. В общем, потолковав, варвара решили закопать на заднем дворе. От греха подальше. Набожный паладин ратовал за то, чтобы покойного, по крайне мере, предали земле по законам и обычаям его же племени, однако, как назло, никто из присутствующих не имел ни малейшего представления о погребальных обрядах орков. И, когда из-под темного воровского капюшона прозвучала версия о том, что, может быть, они и вовсе едят друг друга – о ритуалах решили забыть.