Кровь фоморов

Его уложили рядом с бледным полуживым существом. Рико часто, тяжело дышал, цветом лица был схож с грубым неокрашенным холстом, пальцы ног мелко подрагивали. – Ну ведь и поделом же! Стоит все-таки иметь хоть каплю ума и совести и время от времени сдерживать свои клептоманские наклонности!.. – Вот уж кто бы говорил! Когда научишься усмирять свою дурную природу – тогда будешь осуждать других. Скорей всего, именно поэтому он здесь. Рико казался ему маленьким отражением его самого, и он чувствовал некую внутреннюю потребность принести эту небольшую жертву, спасая жизнь малолетнему засранцу.

Процедура оказалась неожиданно долгой и, кажется, он снова заснул. Правда, на этот раз спокойным и глубоким сном без единого сновидения. Когда же открыл глаза, Этта лучезарно улыбалась ему, точно он подарил ей весь мир и пару бриллиантовых колец в придачу.

– И как оно? – Киэнн стряхнул остатки сна.

– Ему лучше. Говорят, он начинает приходить в себя, – сияющая мордашка Эйтлинн приобрела хитровато-пытливое выражение: – Я вот только одного не пойму, Киэнн Дэ Данаан: зачем ты мне врешь? Кажется, я никогда не осуждала твоих бесчисленных похождений, ни прошлых, ни нынешних…

Киэнн непонимающе поднял на нее глаза:

– Этт, ты о чем?

Она демонстративно поднесла к его глазам свеженький листок с результатами анализа ДНК:

– Рико – твой ребенок. Вне всяких сомнений. Или твоя хваленая феноменальная память дала сбой?

Подменыш дернулся, сел, еще раз пробежал глазами разлинованную табличку. В графе матери, по понятным причинам, стоял прочерк, однако, несмотря на это, итоговое число с длинной вереницей восьмерок и девяток после запятой пугающе приближалось к значению «сто».

– Ахинея какая-то… Да быть того не может!

Потом вдруг недостающий фрагмент головоломки выискался на самом дне сундука и Киэнн вновь перевел напрочь потерянный взгляд на Эйтлинн:

– Хотя, знаешь, а ведь двенадцать лет назад все самки человека еще были для меня на одно лицо… А имен я не спрашивал…

Этта все так же беспечно усмехнулась, в уголках глаз светилось искреннее удовлетворение. Чертова дуреха, она не понимает, чем все это чревато для него! Киэнн оперся локтями о колени и спрятал лицо за сжатыми кулаками:

– Этт, я по уши в дерьме. Если он – мой ребенок, я не имею права оставить его здесь. Тем паче, что я своими же руками казнил его мать. Но забрать его с собой я тоже не имею права.

– Пусть это будет королевским произволом, – весело повела плечами она.

Киэнн грязно выругался.

– Быть мне финодери!

Кажется, до нее начало понемногу доходить:

– Ну и что же обычно делают фейри в таких случаях?

Полуэльф зыркнул на нее исподлобья:

– Остаются в Сенмаге. Правда, у большинства хватает ума не влипать в подобные истории.

Он поморщился, затем с отрешенной решительностью откинул голову:

– Ну, значит и быть посему. Я найду Ллеу, верну вас двоих обратно в Маг Мэлл, а сам останусь здесь. Не трагедия. Ему уже одиннадцать. Я смогу вернуться, как только он сможет считаться взрослым.

– Взрослым по меркам фейри? – робко поинтересовалась Эйтлинн.

Подменыш с сожалением качнул головой:

– Он – не фейри и жить ему не в Маг Мэлле. Еще лет семь. Я немного постарею, не обижайся, не в моей власти. Если что – найдешь себе кого-то помоложе.

Семь лет без воздуха Маг Мэлла! Из тебя выйдет предерьмовый отец, Кен Дэниэлс. Ты сопьешься, сядешь на иглу и сдохнешь в этой вонючей дыре! И ни черта не изменишь в судьбе этого несчастного человеческого детеныша…

В это мгновение в смежной палате, где, теоретически, все еще находился приходящий в себя одиннадцатилетний пациент, что-то с грохотом обрушилось на пол, и глухой сдавленный вскрик разорвал больничную тишину. Этта вскочила на ноги и опрометью метнулась на шум. Подменыш, не раздумывая, последовал за ней. Бредовая картина, представшая их глазам, давала сто очков вперед шаблонному ужастику: дежурный санитар с разорванной артерией и свернутой шеей валялся справа от койки, а всклоченный, полуобернувшийся вервольф скрюченными пальцами спешно выдергивал трубки и датчики из распростертого тела маленького латиноса. Очнувшийся Рико смотрел на это остекленелыми от ужаса глазами и даже не кричал, а как-то подозрительно хихикал. Заметив новых гостей, ворг пружинисто развернулся и без промедления прыгнул. Но прежде, чем волчья атака успела завершиться, привычные пальцы Киэнна рефлекторно пробежали по металлическим звеньям Глейп-ниэра. Мускулистое тело оборотня разом обмякло и беспомощно шлепнулось мешком картошки к ногам короля.

– Какого дьявола ты здесь делаешь, Снарг?

Вервольф тяжело поднял окровавленную морду, сплюнул, языком проверил клыки:

– Не твое собачье дело.

– Ууууу, – протянул полуэльф. – А ты дерзок, пес. Я знаю, у тебя на меня зуб. Вот только не пойму, отчего ты не расправился со мной, пока я был в отставке? Вожак запретил?

– Угу, – угрюмо отозвался волк.

Киэнн еще раз мысленно поблагодарил Гварна и чуть ослабил хватку, при этом все же не позволяя оборотню подняться.