Кровь и пламя

Некромантия страшна! Вот насколько она страшна! Это не обычные мертвяки или пауки! Вот оно истинное древнее искусство, казалось бы, искорененное Церковью, но вновь вернувшееся! И это искусство ужасало и одновременно восхищало меня.

— Разжечь костры! — мой крик был очень громок, но даже он не сумел перекрыть птичий… уже не крик и не гомон… что-то вроде немыслимого рева, щелканий, хлопанья крыльев и прочего. И дробного звука каменного дождя.

— Чтоб их! — прорычал я, поймал взгляд одного из воинов и указал сначала на факел, а затем на подготовленную поленницу дров.

Тот меня понял правильно и кинулся поджигать пламя, чуть не упав от удара массивного камня по щиту, удерживаемому над головой. Тут платформа подъемника ударилась о стену, и я зашагал вперед, прикрываемый ниргалами и при этом ведя себя настолько спокойно, что, как мне кажется, от моего невозмутимого вида несколько человек остолбенели, а около десятка воинов устыдились и резко закрыли рты, что до сего момента исторгали невольные крики.

Не став ничего говорить, я показал вниз, где брошенный на дрова факел выплюнул сноп искр, затем ткнул пальцем вниз, указав на шевелящийся комок плоти, пытающийся добраться до своего собрата в шаге поодаль и снова указал на костер. И только сейчас воины увидели, что упавшие и, казалось бы, убитые птицы продолжают «жить», несмотря на разрубленные и раздавленные тела.

Многие тут же кинулись собирать птиц — накалывая трепещущие комки мяса на острия мечей и скидывая вниз, во двор, где другие тем же способом принялись отправлять нежить на занявшийся костер. По моему жесту ко мне подскочил ветеран, наклонившись к его уху, я отдал ясный и четкий приказ:

— Могут начать падать камни. Всех, кто в пристройке из женщин и детей — в глубь пещеры сейчас же. И продолжайте всех спускать.

— Да, господин! — прокричал в ответ воин.

— Сгархи сразу же за ними. Спросите монахов, знают ли они что про яд. Скоро вернется отряд с вершины — если что, прикройте их.

— Да, господин!

— Держитесь, а я скоро вернусь, — добавил я, спокойно и медленно оглядел лица воинов, ободряюще кивнул, развернулся и вновь зашагал к платформе подъемника. Еще через мгновение я уже вздымался наверх, по-прежнему прикрываемый ниргалами.

Для чего я вообще спускался?

А для того и спускался. Нараставшая было паника в поселении резко стихла. Щиты сомкнулись плотнее. Оружие заработало слаженнее. Ворочающиеся и сливающиеся в одно целое будущие пожиратели один за другим улетали в жадное пламя, что тут же обугливало мертвую плоть, а затем пожирало. Те, кто был испуган, — устыдились и вновь сомкнули ряды. Те, кто ждал плана действий, — получил его.

План прост — держаться. Уничтожать нежить. Держаться. Держаться.

А я постараюсь взять на себя кошмарную гигантскую тварь, только прежде заскочу на минутку к месту, где стоит наше мощное оружие — укрепленный мною имперский метатель. Надо бы перекинуться парой словечек с гномом-наводчиком.

Чем выше я поднимался, тем лучше обзор — изрядно подпорченный немыслимой и разнородной птичьей стаей. И вскоре я увидел ЕГО.

Эта гребаная тварь все же забралась на вершину Подковы! Монструозные каменные плечи ворочались на одном из скальных отрогов, остальное пока было внизу, лишь чудовищные ручищи вцепились в трескающийся гранит, пытаясь до конца втащить вверх всю массу тела.

Надо успеть!

Едва только платформа поравнялась с краем скалы, как я снова рванулся вперед, прямо по широкой и ровной дорожке, ведущей к метателю, вокруг коего я отчетливо замечал суету. Кажись, там и без меня поняли, что к чему, и сейчас занимались самым важным делом в поселении на текущий момент — нацеливали метатель на грозную громадную цель.

— Попадете?! — сорвался с моих губ вопрос, едва я подлетел к огромному метателю.

— Попадем! — уверенно пробасил стоящий здесь Древин, один из братьев-строителей.

— Попадем! — поддержал его Койн, также оказавшийся здесь и выглядевший довольно запыхавшимся.

Еще три стоящих здесь воина промолчали, но усиленно закивали, причем в их глазах светился не страх, а азарт.

— Что там внизу? — не удержался я от следующего вопроса, подходя к древнему метателю и упираясь плечом в станину. — Навалились!

— Р-ра! — исторгли мы дружно, разворачивая осадную машину еще чуть-чуть.

— Хватит! — уверенно отозвался Койн и, повернувшись ко мне, широко и спокойно улыбнулся. — Внизу полная неразбериха, друг Корис. Но неразбериха лишь у озера — там, где женщины плачут и переживают о своих мужьях, сыновьях и отцах. А в коридорах полный порядок — проходят последние люди. Затем возьмемся и за сгархов — в их мерзлые норы уже отправились наши женщины. Удалось разбудить нескольких зверей. Сейчас они разговаривают.

— Ясно, — выдохнул я. — Сгархам было дано мое слово. Мы должны заставить их спуститься вниз. Даже если каждый шаг по теплым коридорам обернется для них страданием.

— Слово дали и мы, — не раздумывая, поддержал меня предводитель гномов. — И мы ценим свои обещания не менее, чем люди, друг Корис. А теперь… пора поговорить с добрым камнем, лежащим в чаше метателя…

— Поторопись! — бросил я ему вслед.