Кровь и Плен

Но больше врачеватель не проронил ни слова. Хотя по-прежнему не мог перестать думать о том, что глава Северного ордена накапливает в своем теле все больше тьмы. С каждым днем эта сила росла, и порой ее уже невозможно было скрыть под одеждой. Люций словно собирал могущество по капле. Не боясь ни этой магии, ни того, что когда-нибудь она может его разрушить.

Конечно, когда они вернутся на земли теневых, часть силы либо отправится в кристаллы, либо в людские трупы, чтобы потом предать их огню. Так или иначе, он избавится от избытка тьмы. Вот только каждый раз это было хождением по острию ножа.

Регис снова затянулся трубкой.

– Я купил вам по оберегу, – продолжил Люций, вытаскивая из кармана несколько золотых нитей. Губы сложились в мимолетную улыбку – один вид талисманов пробуждал в теневом диве нетерпение.

– Что это? – пренебрежительно поморщился врачеватель, с прищуром глядя на врученную золотую нить и обдавая оберег новой порцией дыма.

– О, я знаю, что это! Волос удачи? – Лицо Винсента просветлело. Див уже скинул капюшон, обнажив мягкие кудри слегка отросших светло-русых волос и уши, на которых виднелось несколько мелких сережек-колец. За прошедшие годы див стал немного шире в плечах. – У меня уже есть, – воодушевленно признался он, отодвигая полу плаща и показывая эфес своего меча.

Люций пригляделся, рассмотрев на его оружии тонкую золотую нить чуть более темного оттенка.

Спутник дива из ордена Рухх покачал головой, хмыкнул и направился к окну, недовольно косясь в сторону врачевателя. Он выглянул наружу, жадно вдыхая воздух и громко бормоча под нос, что кое-кто желает, чтобы он задохнулся.

На первый взгляд див казался копией Винсента. Но стоило посмотреть чуть дольше, и сразу привлекали внимание различия: другой цвет глаз – не серый, а глубокий зеленый, – гораздо сильнее выраженные скулы, волосы, туго собранные на затылке, а не просто зачесанные назад, и несколько прямых прядей, обрамлявших лицо. Но усиливала различия манера держаться – более уверенная, дерзкая и даже немного высокомерная.

– Я возьму один. – Кьярин Рок протянул ладонь, не оборачиваясь и все еще жадно вдыхая свежий воздух. Рукав плаща на мгновение съехал, обнажив наруч из двух пластин светлого металла, скрепленных между собой кожаной шнуровкой.

Последним в очереди был воин, отворивший дверь. Золотая нить будто заблестела ярче, оказавшись в его руке, облаченной в черную кожу. Свет немного проник под капюшон, на мгновение озарив лицо, усеянное шрамами, – на скуле, поднимаясь от шеи, они были мелкими, но частыми, а на лице, задевая уголок губ, остался один, похожий ожог. Будто кто-то приложил плашмя разогретый докрасна кинжал.

Он не спешил привязывать нить к своему мечу. Впрочем, Люций тоже этого не сделал, лишь задумчиво перетирал нить пальцами бледной руки. Он подошел к Кьярину Року, тоже выглядывая на улицу, где все так же толпились люди. Путешественников из столицы с каждым часом становилось все больше и больше.

– Слишком много людей для такого города, – задумчиво обронил Моран. – Как бы не случилось чего-то ужасного.

– Ты точно их проклинаешь, – заметил Кьярин.

– Если бы все, что приписывали мне, было правдой. Но увы, – отозвался Моран, пожимая плечами и скидывая капюшон. Белоснежные волосы рассыпались по черной ткани. – Однако я сомневаюсь, что светлые уничтожили всех ревенантов. Наверняка прямо сейчас монстры, подобно болезни, захватывают светлые земли.

Люций отвернулся, приблизившись к врачевателю:

– Позволишь?

– Что?

– Встань, говорю, – с меньшим терпением произнес Люций. Из-за тьмы в теле ему все еще было сложно контролировать свое настроение. В такие дни он совсем терял чувство жалости и сострадания.

В такие дни он мог убить.

Регис поднялся, отшатнувшись, чувствуя объятия холода. Темный кинжал в руке Морана зловеще блеснул, прежде чем опуститься и вспороть ткань кресла. Осторожно, по краю, – и спинку, и сиденье.

Внутри что-то лежало.

– Одежда? – удивился Кьярин.

– Так вот куда она их спрятала, – вновь выдыхая дым, прямо в сторону обернувшегося светлого дива, вымолвил Регис.

– Твою нечисть, отвернись от меня! – выругался младший Рок, хватаясь за нос.

– Что? – опешил врачеватель. Он не привык, чтобы с ним разговаривали столь грубо и бесцеремонно, поэтому всегда ершистый див не сразу нашел что сказать. А когда запоздало разозлился, возможную перепалку прервал Люций:

– У Кьярина очень острый нюх. Это особенность, что порой проявляется в их семье. И ощущает он не только обычные запахи, но и аромат магии, – отвлеченно поведал он, опустошая тайник. Среди вороха серой тяжелой ткани мелькнуло что-то золотое.

– Да, и сейчас меня тошнит. От вас всех несет по-разному, а еще этот со своей пыхалкой, – нервно отозвался Рок.

Пока эти двое пререкались, Винсент тяжело вздохнул и подошел к Люцию. Его рука коснулась плеча теневого, ненароком сжимая крепче. От неожиданного вмешательства Моран вздрогнул, выныривая из собственных мыслей.

Помедлив, Люций поинтересовался:

– У тебя кости Рухх с собой?