Кровь и сахар

…Она читала у себя в комнате, но выбежала оттуда, услышав крик матери. Капитан Джексон – друг отца – стоял в их гостиной. Он схватил маму, это смутило Синнэмон. С ним пришли двое незнакомцев. Один был лысым, крупным и широкоплечим мужчиной с рябым лицом, второй – с длинными льняными волосами, как у одной из ее кукол. Тип с льняными волосами подошел к маме Синнэмон и схватил ее за челюсть. Он приказал ей открыть рот, а когда она отказалась, ударил ее.

Она знала, что происходит. Всю жизнь она прожила в рабском форте. Капитан Джексон пытался продать их этим мужчинам. Синнэмон попыталась убежать за помощью – но куда бежать? Кого просить о помощи? Лысый поймал ее. Мама просила, чтобы взяли только ее саму, а девочку отпустили, но на ее слова никто не обращал внимания. У лысого были сильные и грубые пальцы. Он потрогал голову Синнэмон и ее зубы, вставил пальцы ей в уши, ощупал руки, ноги, грудь, половые органы.

После этого они уселись за стол и начали торговаться. В конце концов они пожали руки, и тип с волосами цвета льна сказал:

– Давай опробуем их здесь.

Синнэмон очень точно копировала голос Фрэнка Дрейка с дептфордским акцентом. Это заставило меня поморщиться.

– А вы не можете заняться этим на корабле? – Надменный отрывистый голос, напоминающий мой собственный. Капитан Джексон.

– Младшая предназначается лично для Эвана Вогэна. Он не любит делиться. Не желаете присоединиться к нам?

– Боже, нет.

Синнэмон кричала, просила капитана Джексона вернуться, не оставлять ее наедине с этими мужчинами. Он обедал за их столом, и папа помог ему продвинуться по службе. Он странно посмотрел на нее, в этом взгляде не было ни ненависти, ни неприязни. Он смотрел так, будто она просто перестала для него что-то значить.

В этот момент голос Синнэмон начал обрываться, словно воспоминания были расплывчатыми и разрозненными.

– Мужик с льняными волосами заставил маму встать на колени. Я лежала на кровати, в которой умер папа. Я была совсем голая, как и лысый, который велел мне называть его мистером Гримшоу. Я смотрела в окно на кусочек неба. Потом мужчины поменялись. Мистер Гримшоу хотел мне понравиться, а Светловолосый Дьявол был грубым.

…Позже их, все еще истекающих кровью, вывели из квартиры на солнечный свет и заставили пройти через двор, на глазах у мужчин, которые служили под командованием ее отца. Солдаты смотрели без особого интереса, смахивая мух со своих обгоревших шей.

– Гримшоу и Светловолосый Дьявол толкнули нас в каноэ. Светловолосый Дьявол сидел на веслах. Гримшоу насвистывал какую-то песенку. Я смотрела на удаляющийся берег. Форт сиял на солнце – его белые стены и охристые здания. Несколько деревенских детей бежали вдоль берега. Затем я подняла голову и увидела ее. – Синнэмон содрогнулась. – Женщину с крыльями, которая смотрела на меня сверху вниз. Это было самое ужасающее существо, которое я когда-либо видела. Нас подняли на палубу, где длиннолицый мужчина приказал мне снова раздеться. Я хотела спрыгнуть с корабля в воду, но меня поймали. У типа с вытянутым лицом на палубе имелась печь, где разогревали железяки для клеймения рабов. Он прижал одно такое клеймо к моей коже. После этого я очень долго кричала.

Она приспустила платье, и я увидел на ее плече корону и смотрящий рогами вниз полумесяц. Затем она описала условия на борту невольничьего корабля. Темные, вонючие палубы, на которых во время штиля жарко, как в печи. Испражнения, кровь, грязь. Кандалы, оставляющие раны на коже. Душные бессонные ночи. Стоны и рыдания, отдающиеся эхом в трюме, лязг оков, безжалостное дерево, царапающее голую кожу.

– Когда мы наконец отплыли, я хотела только умереть, больше ничего. Корабль качало и швыряло по волнам в штормах и тропических бурях. Мы скользили по палубам, а цепи тянули нас назад, наши тела были смазаны грязью и блевотиной других рабов. Несколько человек умерло, их тела выбросили за борт. Иногда меня мыли и отводили в каюту капитана, чтобы он попользовался мною в свое удовольствие. Он со мной вообще не разговаривал, только говорил, что убьет меня, если я посмею его ослушаться. Он сказал, что я теперь принадлежу ему. Он говорил это с удовольствием.

Раз в день нас всех выводили на палубу. Нас мыли, проверяли наши цепи. Еду подавали в кадках. Бобы и батат, немного мяса. Мы мечтали о воде. Я набирала пригоршни, она сияла, как хрусталь. Иногда нас заставляли танцевать. Это нравилось экипажу. Светловолосый Дьявол брал в руки кнут и бил им женщин, если они не танцевали достаточно быстро.

Она замолчала, мысленно вглядываясь в ад своего прошлого, потом заговорила снова:

– По ночам мы с мамой прижимались друг к другу, и она шепотом рассказывала мне о мести, которую боги обиа готовят этим людям. Однажды, когда Светловолосый Дьявол спустился в трюм, мама прокляла его. Она призвала на него гнев наших предков, жрецов, которые насылают смерть. Она попросила их наказать этого человека, который изнасиловал ее дочь. Затем она попыталась схватить нож Светловолосого Дьявола. Думаю, она убила бы его, если бы юнга не поймал ее за запястье.