Кровь и слезы Луганска

 Воронцов подумал и назвал пункт назначения. Таксист почесал щеку и озвучил сумму:

— Две.

 Воронцов ругнулся про себя. Денег хватало, но, блин, жалко отдавать два рубля, когда на автобусе проезд что-то около полтинника стоит. Однако выхода не было. Пришлось поторговаться. Договорились на тысячу шестьсот. Хорошо бы на батарее никто не узнал. На такую сумму в Энске можно неделю жить. Включая сигареты. Ну да ладно, договорились и договорились. Воронцов ушел пить кофе. Ибо если ты не выпьешь кофе с утра, за тебя его никто не выпьет. И через двадцать минут, попрощавшись с Арменом Ашотовичем, грозным хранителем сакральных пещер, тронулся в путь.

 Пристегиваться, конечно, не стал.

 У водилы играл «Би-два» — рок-попсятина, конечно. Но все равно, в тему. «Дорога мой дом и для любви это не место». В такт музыке дул пыльный ветер в открытое окно. И, несмотря на эту пыль, Воронцов подставлял лицо под этот ветер. А потом запел БГ со своим «Черным истребителем». На обочине же мелькнул плакат с главой ЛНР. На плакате была надпись: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя. И. Плотницкий».

— Красиво у вас тут, — внезапно сказал Воронцов, когда они начали выезжать из Луганска.

— Чего? — изумился водитель. — Чего тут красивого?

— Любой новый город красив, даже его окраины.

— Первый раз, что ли? — спросил таксист.

— Первый, — соврал Воронцов.

— Москвич?

— Ага.

— Ну, понятно.

— Что понятно?

— Да у нас только москвичи на такие расстояния на такси гоняют.

— Хех, у нас в столице тоже, — улыбнулся Воронцов. Надо работать. А чтобы работать, нужно получать информацию. От таких, как этот таксист. — Ну как тут у вас? Стреляют?

— Да не, в городе уже спокойно, только по границам шмаляют. Кстати, как там в Энске? Бахают? Там же передок.

— Звонил, говорят, тихо, — на этот раз Воронцов не врал. Ну почти. Не звонил, а переписывался еще в Москве.

 Энск стоял и впрямь на передовой. Почти на передовой. До ближайшей точки — три километра. Укры подтягивали тяжелую технику под самые блокпосты. Обстреливали, но не сам город. А вот пригороды выносили с удовольствием.

 — А то тут на трассе «шаху» несколько дней назад сожгли. Мужик поехал жену с автобуса встречать — жахнули чем-то из кустов и смотались.

— Хохлы?

 — А кто же еще? Ты москвич, тебе не понять. Наши таким не развлекаются. Шо приехал, кстати?

— Статьи пописать. Журналист.

— Понятно, — протянул таксист, обгоняя желтый «Богдан». — Пиши, пиши. А где почитать можно будет?

— Найдешь, если захочешь. Моя фамилия Воронцов. Зовут Александр. Просто в «Яндекс» забиваешь и находишь. Я обычно на «Окопке» публикуюсь.

— Где?

— На «Окопке».

— Ааа... А я Костик. Просто Костик. О, нормально! — Он обогнал еще один фургончик и вышел на чистую трассу. Затем сразу прибавил скорость. Воронцов закрыл окно.

— Дует, разговаривать невозможно, — пояснил он водителю.

— Ага, а тут дорогу наконец сделали. Так что проскочим здесь быстро.

 Мимо неслись терриконы. Или они неслись мимо терриконов.

— Укропы херачат?

— Не, просто дорога хорошая. После Алчевска жопа начнется.

 До Алчевска было еще долго, можно было поговорить. В принципе, Воронцов и так все знал, но лишний голос не помешал бы. В прямую, конечно, не спросишь, но...

— Слушай, пока вдвоем едем, никто не слушает, можно вопрос провокационный?

 Таксист Костя метнул быстрый взгляд на Воронцова, чуток замялся, а потом кивнул:

— Например?

— Из машины не выкинешь?

— Ты еще за поездку не расплатился.

— Ну тогда рискну, — хохотнул Воронцов. — Скажи, а вот не лучше бы было, если бы в четырнадцатом понаехали сюда какие-нибудь правосеки, постреляли бы пару сотен человек, сожгли бы кого для устрашения, как в Одессе, и все бы кончилось? Жили бы нормально сейчас, без комендантского часа и обстрелов?

— Ты этого только больше ни у кого не спрашивай, — мрачно ответил Костя, обгоняя очередную машину. — Эти сюда сразу с артой и танками сюда шли. Я видел. Мы тогда в тапочках их останавливали. И многие к нам переходили. Северный ветер, северный ветер... Это их техника у нас все еще служит. Я видел, да, да. Хотя, конечно, сидели бы ровно — думаю, большинства бы и не коснулось. С другой стороны — а кого выберут на сожжение? Тебя, сына, жену? Не, вряд ли нормально жили бы. Нам бы не дали.

— Но ведь жили же как-то?

— Да, жили, — Костя от души ударил по баранке «Фолькса». — Какая страна была шикарная. Ей Богу. Хипповская страна. Все можно и ничего за это не будет. Ни один закон не работал.

— Так это ж беспредел.

— Ха, тут все со всеми договариваться могли. Ты что, думаешь, только у Янука золотой батон был? Да тут у всех эти хлебобулочные изделия были. У кого батоны, а у кого и пампушки золотые. И кто больше всех орет про воровство — у тех батонов полные амбары. Ты в Галиции был?

— Так, проездом...