Кровь и слезы Луганска

 Температура в помещении не поднималась выше десяти градусов зимой и двенадцати летом. Даже в самую жару. Спали в одежде, накрываясь бушлатами с головой. А по нужде ходили в ведра. Но ведра воняли, поэтому бойцы приноровились ходить со второго этажа. Пока еще никто не упал в обделанные развалины. Был еще третий этаж, куда ходить не рисковал никто, кроме одного опездола с позывным Акула. Был, конечно, еще и туалет на улице, через дорогу, но какому дураку придет в голову переться туда ночью и одному...

— Боец, ко мне! — заорал бас из спальной комнаты.

 «Сейчас будут сношать» — догадался Воронцов. Так заведено, что виноват всегда младший — по званию, возрасту или должности: это не важно. Рядовой поднялся на второй этаж, в спальник. Ну, конечно, бардак. Наколотые поленья у старой буржуйки. Носки и трусы на веревках, раскиданных Андреевским флагом по комнате. Плесневелые остатки чая в кружках неузнаваемого цвета на избитых временем табуретках, служивших тумбочками. Почему-то именно эти кружки взбесили полковника.

— Где у вас тут чайная? Почему бардак в подразделении? У бойцов должна быть комната отдыха. В ней должны находиться книги, домино, шашки и шахматы. И никаких карт! Боец, где домино?

— Я знаю? — по-одесски изумился Воронцов. — Тут даже лото нет!

— Бардак!

— Так точно! — на всякий случай, рявкнул рядовой. Глаза пучить не стал: перебор. Под лестницей беззвучно хрюкал сержант.

 Полковник посмотрел на часы и велел к двадцати ноль-ноль добыть игровые принадлежности. Затем свита полковника, вместе со Злым, важно удалилась. На этот раз пошли не через «плац», а по тропинке мимо туалета «Сортир», он тут стоял с пятьдесят первого года, но все еще не был забит до крыши. Из этого сортира Воронцов спас два тома «Истории Украинской ССР» и несколько томов из собрания сочинений Ленина. Ничего святого для противотанкистов-сепаров не было, да. Пованивало оттуда изрядно, но офицеры были привычны к запаху солдатского дерьма, поэтому прошли спокойно. За сортиром сразу шла обычная дорога для гражданских машин. Забора, конечно, с этой стороны не было. На это проверяющий полковник опять поорал.

 — Че, пойдем за домино? — спросил Воронцов.

 — Чеканулся? У нас танчики есть, в них и будем гонять. Но сначала спанье, — ответил Фил, наблюдая, как проверочные садятся в машины и уезжают.

 — Это кто был-то?

— А... Из корпуса. С Луганска. Курить есть? Я на кухне оставил.

 — Держи.

 Фил взял одну.

 — Да держи пачку, у меня есть.

— А че еще есть?

 — Коньяк, тащ сержант. Исключительно для профилактических целей.

 — Придется проверить. Много?

 — Литр.

 — Конфискую.

 — Так точно. А закусить есть чем?

 — Щас посмотрим...

 И они отправились на кухню, смотреть, что там есть из закуски. Сухпайки трогать не стали, котлет было всего восемь, поэтому Воронцову, как младшему по званию, но не по возрасту, пришлось бежать в магазин за сальцом, хамсой, чесноком и перчиком. Ну и хлебом.

 — Сыру еще возьми, — благостно сказал Фил, проверив полстакана коньяка.

 Когда рядовой вернулся, Фил спал. Он лежал на лавке, натянув балаклаву на голову. Под головой лежал старый вещмешок, арафатка упала на серый бетонный пол. Рука лежала на столе, а храп поднимался под потолок.

 Воронцов запечатал ополовиненную бутылку коньяка, сунул ее в свой рюкзак. Сходил на кухню и сунул черный пакет с закуской в холодильник.

— Маракайбо, я Тортуга! Прием! — заверещала вдруг рация.

 Воронцов взял в руки черный приемник, нажал на кнопку:

 — Тортуга, плюс!

 Включил чайник, подумал немного, вернулся на кухню, достал сала, затем вернулся к спящему Филу и рации. Нарезал бутеров. Боже, какой же здесь хлеб пекут, в отличие от Алчевска... Заварил сладчайшего и крепчайшего чая — или чаю? — уставился в экран телевизора. Персик, вон, валяется...

 Переложил автомат в сторону. Затем открыл ноут и начал рубиться в танчики, время от времени перекусывая горячим черным хлебом с медленно тающим салом и запивая необъяснимо вкусным чаем.

 Дома такой чай не получается.

 Время от времени он поглядывал в телевизор, там темнело. Ворочался Фил, не падая каким-то чудом со скамейки.

 Раз в полчаса Тортуга опрашивала базы.

 — Тортуга. Маракайбо?

 — Тортуга плюс.

 — Тортуга. Гавана?

 — Я Гавана, пять.

 — Тортуга. Порт-Роял?

 — Пять с плюсом, Тортуга.

 — Тортуга, Змеи, выход?

 — Гадюка, пруд, все спокойно.

 — Кобра, центр, плюс.

 — Питоны, работаем с абреками, автовокзал, все плюс.

 Ну и ладушки.

 Воронцов распахнул пасть, сунул в топку еще один бутер, запил чайком, нажал на левую клавишу мышки и уничтожил «Тигра».

 Где-то спал один полковник.

 ГЛАВА 8

 Проснулся Воронцов от пинка Фила. Фил не умел будить ласково. По званию не положено. Воронцов глянул на часы. Половина шестого.

 — Охренел, что ли? — удивился Воронцов. — Я всего два с половиной часа спал.

— Тебя Бек вызывает. Срочно и с личным оружием.

— Хер ли ему надо? — удивился Воронцов, сев на кровати.