Кровь и железо

Шрамы тоже её не беспокоили. Они означали лишь то, что он часто сражался, а не обязательно побеждал. Дело было в другом. В том, как он сидел — спокойно, но не расслабленно. Наготове. Терпеливо. И то, как двигались его глаза: хитро, осторожно, посмотрят на Ферро, на комнату, а потом снова на Ферро. Тёмные глаза, бдительные, задумчивые. Оценивающие. На тыльных сторонах ладоней у него виднелись толстые вены, но пальцы длинные, ловкие, под ногтями видна грязь. Одного пальца не хватало. Белый обрубок. Ей всё это не нравилось. Пахло опасностью.

Она не хотела бы сражаться с ним без оружия.

Но ей пришлось отдать свой нож тому розовому на мосту. Она уже была готова пырнуть его, но в последний миг передумала. Что-то в его глазах напомнило ей Аруфа, прежде чем гурки насадили его голову на копьё. Печальный и спокойный, словно он понимал её. Словно она была человеком, а не вещью. В последний миг, сама того не желая, она отдала клинок. Позволила привести себя сюда.

Дура!

Теперь Ферро горько сожалела об этом, но она стала бы сражаться чем угодно, если бы пришлось. Большинство людей не понимают, что мир полон оружия. Предметы, которые можно бросить, или на которые можно швырнуть врагов. Вещи можно сломать или бить ими, как дубиной. Порванной тряпкой можно задушить. Грязь швырнуть в лицо. А если это не получится, она перегрызёт ему горло. Ферро скривилась и показала ему в доказательство свои зубы, но он, казалось, не заметил. Просто сидел там и смотрел. Молчаливый, спокойный, уродливый и опасный.

— Ёбаные розовые, — прошипела она себе под нос.

Тощий, наоборот, с виду был совсем не опасен. Болезненного вида, с длинными волосами, как у женщины. Неловкий и дёрганый, постоянно облизывал губы. Он изредка бросал на неё взгляд, но отводил глаза, как только она злобно смотрела на него, сглатывал, и его кадык на шее ходил вверх и вниз. Казалось, он напуган, и не опасен, но Ферро, наблюдая за здоровяком, всё равно приглядывала за ним уголком глаза. Лучше не упускать его из виду.

Жизнь научила её ожидать сюрпризов.

И оставался только старик. Она не доверяла ни одному из розовых, но этому лысому она не доверяла больше всех. На его лице было много глубоких морщин — вокруг глаз, вокруг носа. Суровые морщины. Суровые, тяжелые скулы. Большие толстые руки, покрытые белыми волосками. Она решила, что если ей придется убить этих троих, то, несмотря на всю опасность здоровяка, первым убивать надо лысого. Он осматривал её сверху донизу взглядом работорговца. Холодный взгляд, оценивающий, чего она может стоить.

Сволочь.

Байяз, как назвал его Юлвей. И эти два старика, похоже, неплохо друг друга знали.

— Итак, брат, — говорил лысый розовый на кантийском языке, хотя явно было, что они не родственники, — как там в великой империи Гуркхул?

Юлвей вздохнул.

— Прошёл лишь год с тех пор, как Уфман захватил корону, а он уже подавил последние восстания и заставил наместников повиноваться. Молодой император уже внушает ужас куда сильнее его отца. Уфман-уль-Дошт, как гордо называют его солдаты. Почти вся Канта в его руках. Его власть абсолютна по всему Южному морю.

— Кроме Дагоски.

— Это так, но он уже положил на неё глаз. Его армии направляются к полуострову, и его агенты не дремлют за огромными стенами Дагоски. Теперь на Севере идёт война, и довольно скоро он решит, что подошло время осадить город. И когда он решит, вряд ли она долго выстоит.

— Ты уверен? Союз всё ещё контролирует моря.

Юлвей нахмурился.

— Мы видели корабли, брат. Множество огромных кораблей. Гурки построили флот. Могучий флот, в тайне. Должно быть, они начали уже многие годы назад, во время прошлой войны. Боюсь, Союз будет контролировать моря уже недолго.

— Флот? Я надеялся, что будет ещё несколько лет на подготовку. — Голос лысого звучал мрачно. — Мои планы становятся более срочными.

Ей уже наскучила их болтовня. Ферро привыкла быть всегда в движении, всегда держаться на шаг впереди и ненавидела сидеть в покое. Останься на одном месте надолго, и гурки тебя поймают. Ей не улыбалось становиться экспонатом, на который будут таращиться эти любопытные розовые. Пока два старика болтали без конца, она прошлась по комнате, сердито глядя вокруг и втягивая воздух через стиснутые зубы. Она помахала руками. Попинала истёртые доски на полу. Потыкала тряпки на стенах, посмотрела за ними, провела пальцами по мебели, цокнула языком и стиснула зубы.

Заставив всех занервничать.

Она прошла мимо большого розового урода в кресле — так близко, что могла бы, взмахнув рукой, коснуться его изрытой кожи. Просто чтобы показать ему, что ей насрать на его рост, на его шрамы или на что угодно ещё. Потом важно направилась к нервному. Тощий розовый с длинными волосами. Он сглотнул, когда она подошла поближе.

— Шшшшш, — зашипела она на него. Он что-то пробормотал и отшатнулся, а она подошла к раскрытому окну на его место. Посмотрела наружу, повернувшись спиной в комнату.

Просто чтобы показать розовым, что ей насрать на любого из них.