Кровь и железо

— Не нравятся мне эти розовые, — сказала она, достаточно громко, чтобы тот старик услышал её в коридоре, а потом заговорила тише. — Нам обязательно отправляться с ним?

— Тебе да. Я должен вернуться на Юг.

— Чего?

— Кто-то должен продолжать присматривать за гурками.

— Нет!

Юлвей рассмеялся.

— Ты дважды пыталась убить меня. Однажды ты пыталась сбежать от меня. А теперь, когда я уезжаю, ты хочешь, чтобы я остался? Тебя не понять, Ферро.

Она нахмурилась.

— Этот лысый сказал, что он может дать мне месть. Он солгал?

— Нет.

— Тогда я должна отправиться с ним.

— Я знаю. Поэтому я и привёл тебя сюда.

Она не могла придумать ничего в ответ. Посмотрела в пол, но Юлвей удивил её, неожиданно шагнув вперёд. Она подняла руку, чтобы отбить удар, но вместо этого он обнял её и крепко сжал. Странное ощущение. Быть так близко к кому-то. Тепло. Потом Юлвей отошёл, держа одну руку на её плече.

— Ступай по следам Бога, Ферро Малджин.

— Хм. Здесь у них нет Бога.

— Скажи лучше, что здесь их много.

— Много?

— А ты не заметила? Здесь каждый человек поклоняется себе. — Она кивнула. Это было похоже на правду. — Будь осторожна, Ферро. И слушай Байяза. Он первый из моего ордена, и лишь немногие столь же мудры, как он.

— Я ему не доверяю.

Юлвей наклонился поближе.

— Я не говорил тебе доверять ему. — Потом он улыбнулся и отвернулся. Она смотрела, как он медленно выходит через дверь в коридор. Слышала, как его босые ноги шлёпают по плиткам, и тихо звенят браслеты на его руках.

Оставляя её наедине с роскошью, садами и розовыми.

Старые друзья

Раздался стук в дверь, Глокта резко повернул голову, и его левый глаз неожиданно задёргался. Чёрт возьми, кто там стучит в такое время? Иней? Секутор? Или кто-то ещё? Может быть, наставник Гойл, пришёл нанести мне визит со своими цирковыми уродцами? Или архилектор уже устал от своей искалеченной игрушки? Нельзя сказать, что банкет прошёл по плану, а его преосвященство не из тех, кто прощает. Возле доков найдено плавающее тело…

Снова раздался стук. Громкий, уверенный стук. Такой, который требует, чтобы дверь открылась, прежде чем её выломают.

— Иду! — крикнул он, и голос чуть надломился, когда он стал подниматься из-за стола на дрожащие ноги. — Уже иду! — Он схватил свою трость, захромал к парадной двери, глубоко вздохнул и начал возиться со щеколдой.

Это был не Иней и не Секутор. Не Гойл или один из его уродцев практиков. Кто-то намного более неожиданный. Глокта поднял бровь и прислонился к дверному косяку.

— Майор Вест, какой сюрприз.

Иногда, когда встречаются старые друзья, всё мгновенно становится так, как было много лет назад. Дружба возобновляется, нетронутая, словно и не было никакого перерыва. Иногда, но не сейчас.

— Инквизитор Глокта, — промямлил Вест, неловко, смущенно. — Простите, что так поздно вас беспокою.

— Не стоит извиняться, — холодно и формально проговорил Глокта.

Майор едва не вздрогнул.

— Можно мне войти?

— Разумеется. — Глокта закрыл за ним дверь, и захромал вслед за Вестом в столовую. Майор втиснулся в одно из кресел, а Глокта занял другое. Некоторое время они сидели лицом друг к другу, ничего не говоря. Какого чёрта ему надо в такое время, или в любое другое? Глокта пристально рассматривал лицо своего старого друга в свете камина и одной мерцающей свечи. Теперь он разглядел его лучше и понял, что Вест изменился. Он выглядит старым. Волосы поредели на висках, поседели вокруг ушей. Лицо бледное, измученное, щёки немного впалые. Он выглядит обеспокоенным. Изнурённым. На пределе. Вест оглядел жалкую комнатку, жалкий камин, жалкую мебель, осторожно поднял взгляд на Глокту и быстро опустил в пол. Нервный, словно что-то вертелось у него на уме. Похоже, он не в своей тарелке. Так и должно быть.

Вест, видимо, не собирался нарушить тишину, так что Глокта сделал это за него.

— Итак, сколько же прошло, а? За исключением той ночи в городе — а мы вряд ли можем её считать, не так ли?

Воспоминание о той неудачной встрече повисло между ними, как запах газов, а потом Вест прочистил горло.

— Девять лет.

— Девять лет. Подумать только. С тех пор, как мы стояли на гребне, как старые друзья, и смотрели вниз на реку. На мост и на всех этих гурков на другой стороне. Кажется, будто прошла уже целая жизнь, не так ли? Девять лет. Помню, как ты умолял меня не идти туда, но я не послушал. Ну и дурак же я был, а? Думал, что я — наша единственная надежда. Думал, что я непобедим.

— Ты спас всех нас в тот день, спас всю армию.