Кровь и железо

Понадобилось несколько секунд, чтобы слова дошли, и к тому времени Глокта понял, что стоит, раскрыв рот. Так просто. Никакой тайны. Никакой паутины предательства. Он чуть не рассмеялся от всей этой глупости. Моя мать развернула его у ворот, а я не сомневался в том, что никто не пришёл. Она всегда ненавидела Веста. Самый неподходящий друг, намного ниже её драгоценного сыночка. Несомненно, она винила его за то, что со мной случилось. Я должен был догадаться, но я был слишком занят, купаясь в боли и обиде. Слишком занят, разыгрывая трагедию. Он сглотнул.

— Ты приходил?

Вест пожал плечами.

— Можешь не верить.

Ладно. Что же нам поделать, кроме как постараться быть лучше? Глокта моргнул и сделал глубокий вдох.

— Я, э-э-э… я прошу прощения. Забудь, что я сказал, если можешь. Пожалуйста. Садись. Ты что-то говорил о своей сестре.

— Да. Да. Моя сестра. — Вест неловко пробрался к своему месту, глядя в пол, и на его лице снова появилось то обеспокоенное виноватое выражение. — Мы скоро отправляемся в Инглию, и я не знаю, когда вернусь… или, если, полагаю… она останется в городе без друзей, и, ну… кажется, ты встречал её однажды, когда приезжал к нам в дом.

— Конечно. И, между прочим, видел ещё раз, совсем недавно.

— Да ну?

— Да. С нашим общим другом, капитаном Луфаром.

Вест побледнел ещё сильнее. Тут есть что-то больше того, о чём он говорит. Но Глокта не хотел наступать своей искалеченной ногой на горло своей единственной дружбе сразу после того, как она возродилась. Он промолчал, и вскоре Вест продолжил.

— Жизнь была… трудна для неё. Я мог бы что-нибудь сделать. Я должен был что-нибудь сделать. — Он жалко смотрел на стол, и по его лицу прошла уродливая судорога. Это мне знакомо. Одно из любимых чувств. Отвращение к себе. — Но я предпочёл другим вещам вытеснить её из головы, изо всех сил старался забыть обо всём и притворялся, что всё прекрасно. Она страдала, и в этом есть моя вина. — Он закашлялся и неловко сглотнул. Его губа задрожала, и он закрыл лицо руками. — Я буду виноват… если с ней что-то случится… — Его плечи тихо затряслись, и Глокта поднял брови. Конечно, он был привычен к мужчинам, которые плачут в его присутствии. Но обычно мне, по крайней мере, приходится сначала показать им инструменты.

— Ну, ладно тебе, Коллем, это на тебя не похоже. — Он медленно протянул руку через стол, чуть не отдёрнул её, а потом неловко похлопал рыдающего друга по плечу. — Ты совершал ошибки, но кто их не совершал? Все они в прошлом, и их не изменить. Уже ничего не поделать, кроме как постараться быть лучше, так ведь? — Что? Неужели это говорю я? Инквизитор Глокта, утешитель страждущих? Но Весту, казалось, это помогло. Он поднял голову, вытер нос и с надеждой уставился на Глокту влажными глазами.

— Ты прав, ты прав, конечно. Я должен искупить вину. Должен! Ты поможешь мне, Занд? Присмотришь за ней, пока меня не будет?

— Я сделаю для неё всё, что смогу, Коллем, можешь на меня положиться. Когда-то я был горд называть тебя другом, и… буду горд опять. — Удивительно, но Глокта почти почувствовал слёзы в своих глазах. Я? Возможно ли это? Инквизитор Глокта, верный друг? Инквизитор Глокта, защитник беззащитных юных женщин? Он чуть не расхохотался от этой мысли, и всё же, так оно и было. Он никогда не думал, что ему нужен друг, но было приятно, что он у него снова есть.

— Холлит, — сказал Глокта.

— Что?

— Те три сестрички, их звали Холлит. — Он хихикнул про себя, и воспоминания стали яснее, чем прежде. — У них был пунктик насчет фехтования. Они его обожали. Может, что-то связанное с по́том.

— Думаю, тогда я и решил заняться фехтованием. — Вест рассмеялся, а потом почесал лицо, словно пытался что-то вспомнить. — А как звали нашего интенданта? Он влюбился в младшую и сходил с ума от ревности. Чёрт, как же его звали? Толстый такой.

Это имя Глокте было не так сложно вспомнить.

— Реус. Салем Реус.

— Реус, точно! Совсем о нём забыл. Реус! Он рассказывал байки, как никто другой. Мы все ночами его слушали, и все закатывались со смеху! Что с ним стало?

Глокта помедлил.

— Кажется, он оставил армию… стал каким-то торговцем. — Он небрежно махнул рукой. — Слышал, он переехал на север.

Назад в грязь