Кровь и железо

— Да? Как чудесно. Наверное, если бы я умер на том мосту, тут повсюду стояли бы мои статуи. Жаль, что не умер, правда. Всем жаль.

Вест поморщился и поёрзал в кресле, и выглядел при этом ещё неуютнее.

— Я искал тебя потом… — промямлил он.

Ты искал меня? Как охуенно благородно. Вот это настоящий друг. Хотя, это не сильно мне помогло, когда меня в агонии тащили с изрубленной в фарш ногой. И это было только начало.

— Вест, ты же пришёл не обсуждать старые времена.

— Нет. Я пришел насчёт своей сестры.

Глокта помедлил. Он определённо не ожидал такого ответа.

— Арди?

— Да, Арди. Скоро я отправляюсь в Инглию, и… я надеялся, что, быть может, ты мог бы присмотреть за ней ради меня, пока меня не будет. — Вест нервно поднял глаза. — Ты всегда умел обращаться с женщинами… Занд. — Глокта поморщился, услышав своё имя. Никто его так больше не называл. Никто, кроме моей матери. — Ты всегда точно знаешь, что сказать. Помнишь тех трёх сестренок? Как там их звали? Они все у тебя с руки ели. — Вест улыбнулся, а Глокта нет.

Он помнил, но воспоминания теперь были слабыми, бесцветными, увядшими. Воспоминания другого человека. Мертвеца. Моя жизнь началась в Гуркхуле, в тюрьме императора. С тех пор воспоминания намного реальнее. После возвращения лежащий на кровати, словно труп, в темноте, ожидая друзей, которые так и не пришли. Он посмотрел на Веста и знал, что его взгляд был ужасно холодным. Думаешь завоевать меня своим честным лицом и разговорами о старых временах? Как давным-давно потерявшаяся собака, которая, наконец, вернулась домой? Мне-то лучше знать. Ты воняешь, Вест. Ты пахнешь предательством. По крайней мере, эти воспоминания мои.

Глокта откинулся в своём кресле.

— Занд дан Глокта, — пробормотал он, словно вспоминая имя, которое он когда-то знал. — Что же с ним стало, а, Вест? Ну, ты знаешь, с тем твоим другом, лихим юнцом, красавчиком, гордым и бесстрашным? Который так умело обращался с женщинами? Которого все любили и уважали, и который был предназначен для великих свершений? Куда же он делся?

Вест озадаченно и неуверенно посмотрел в ответ и ничего не сказал.

Глокта наклонился к нему, расставив руки на столе, и оскалился, демонстрируя свой искалеченный рот.

— Мёртв! Он умер на том мосту! И что осталось? Ёбаная развалина с его именем! Хромая крадущаяся тень! Искалеченный призрак, который цепляется за жизнь, как запах мочи цепляется к бродяге. У него нет друзей, у этого мерзкого ёбаного человеческого огрызка, и они ему не нужны! Вали отсюда, Вест! Иди назад к Варузу, к Луфару, и к остальным пустым ублюдкам! Здесь ты никого не знаешь! — Губы Глокты дрожали, он брызгал слюной от отвращения. Он не знал, кто ему омерзительнее — Вест или он сам.

Майор моргнул, его желваки слегка заходили. Он, дрожа, поднялся на ноги.

— Прости, — сказал он через плечо.

— Скажи мне! — крикнул Глокта, останавливая его у двери. — Все остальные держались меня, пока я был полезен, пока я поднимался. Я всегда это знал. Я не сильно удивился, что они не захотели иметь со мной ничего общего, когда я вернулся. Но ты, Вест, я всегда думал, что ты лучший друг, лучший человек. Я всегда думал, что по крайней мере ты — и никто другой — приедешь меня навестить. — Он пожал плечами. — Полагаю, я ошибался. — Глокта отвернулся, хмуро глядя на огонь, ожидая звука закрывающейся двери.

— Она тебе не сказала?

Глокта посмотрел назад.

— Кто?

— Твоя мать.

Он фыркнул.

— Моя мать? Не сказала что?

— Я приходил. Дважды. Как только узнал, что ты вернулся, сразу и пришёл. Твоя мать развернула меня у ворот твоего имения. Она сказала, что ты слишком болен, чтобы принимать посетителей, и в любом случае, ты не хочешь иметь никаких дел с армией, и особенно со мной. Я вернулся снова, несколько месяцев спустя. Я думал, что хоть это я тебе должен. В тот раз меня выпроводил слуга. Потом я услышал, что ты вступил в Инквизицию и уехал в Инглию. Я выбросил тебя из головы… пока мы не встретились… той ночью в городе… — Вест умолк.