Кровь хрустального цветка

Бейз насмешливо фыркает, присев на поваленное дерево в мутном луче света и прислонив мечи к камню рядом.

– Ты их балуешь.

Лезу в карман плаща и достаю бледный драгоценный камешек размером не больше булавочной головки.

Спрайт издает резкую трель и выхватывает подарок так быстро, что я едва успеваю заметить движение.

– Счастливые спрайты служат надежнее, – говорю я, глядя, как она стремительно несется сквозь лес с добычей. Отправится прямиком в свой домик где-нибудь на дереве, сотрет этот бриллиант в пыль, покроет им свои крылышки, а потом часами будет любоваться отражением в пруду.

– Агрессивнее. На днях меня укусили, потому что я смог предложить только орешек.

Перевожу внимание на свиток и вскрываю его.

– Не представляю, в чем тут моя вина.

– Ты разбаловал их своими бриллиантами из карманов. Что-то важное?

– Последние новости от полка. Зима была суровая, у них заканчивается дичь. Я перемещаю их ближе к мысу Квот. – Я сворачиваю свиток и убираю в карман. – Они могут воспользоваться тамошними старыми бараками, и в океане полно рыбы, прокормятся.

Бейз изумленно распахивает глаза.

– Квот?!

– Это мера предосторожности.

– Мера предосторожности… – передразнивает он и, набрав полную грудь воздуха, резко выдыхает.

Молчу, и тишина затягивается, Бейз осмысливает услышанное. Когда он наконец отталкивается от дерева, груз на его плечах становится тяжелей. Даже круги под глазами выглядят темнее.

– Что ж, в таком случае чернодрево – мудрый выбор, – произносит он, глядя на мечи. – Кстати говоря, мне пора возвращаться.

Бейз подхватывает оба клинка и уходит на запад, лавируя между древними деревьями, что отбрасывают вокруг него тени.

– Бейз?

Он останавливается и смотрит на меня через плечо, вскинув бровь.

– Приведи себя в порядок. Смердишь, как таверна.

Возьми себя в руки, пока мне не пришлось отскребать тебя от каменной кладки.

Бейз опускает глаза и, кивнув, продолжает путь к замку.

Если я спрошу, он все равно не признается, что полагается на нее так же сильно, как я.

Глава 28 Орлейт

Просыпаюсь от шелеста, с которым кто-то отдергивает шторы.

Со стоном приоткрываю глаз, используя руку как щит от пятнистого луча солнца, и тут же исполняюсь сожаления, когда плечо пронзают осколки боли.

Судя по ощущениям, меня лошадь растоптала.

– Еще слишком рано, – мямлю я, глядя, как Танис порхает по комнате, сверкая улыбкой, которая словно вырезана из лунного луча.

– Уже за девять, – щебечет она, одной рукой обмахивая метелкой из перьев мою коллекцию раскрашенных камней, а другой распахивая окно. – Бейз поручил разбудить тебя для тре…

– Тш-ш, – шиплю я, тыкая в сторону Танис пальцем и получая в ответ взгляд, полный притворной невинности. – Молчи. Не произноси это слово, Танис. Ты знаешь, что оно причиняет мне боль.

– Тренировки, – заканчивает она, и я издаю стон издыхающего животного, глянув на прикроватный столик и лежащий там темный меч, который ехидно обещает пронзительные удары. – В Проклятой дыре… или как вы там ее называете.

У зала не было названия, но теперь есть.

– Я спать, – бормочу, засовывая голову между парой подушек. – Возможно, вечность.

Прикидываю, какие будут последствия, если я приправлю свое подношение чем-то таким, что заставит Рордина страдать так же, как страдаю я.

Гребаный меч из чернодрева. Громкий, тяжелый… ненавижу его. По сравнению с ним окаменелая сосна кажется бумажной.

– Нельзя спать. Еще мне поручено проследить, чтобы ты получила достаточно солнечного света.

– Кто поручил? – спрашиваю я глухо из-под подушки. Выходит, правда, немного ядовито.

– Сам верховный владыка. Сказал, мол, если будешь жаловаться, я должна тебе напомнить, что крыша над твоей головой принадлежит ему и он вправе тебя ее лишить, если ты будешь злоупотреблять этой привилегией.

А он вот-вот узнает, что произойдет, если перепить сенны.

Откинув подушку, я смотрю в окно на проплывающие мглистые облака.

– Но там даже не солнечно. – Глубоко вдыхаю, чувствуя обещание ливня в дуновении ветерка, играющего занавесками. – И вообще дождь собирается.

Танис распахивает балконную дверь и смотрит на небо, уперев кулаки в бедра.

– Тогда бегом наружу.

Думаю, что предпочту остаться там, где не нужно никого видеть. Особенно упертых мужиков, которые не дали мне нырнуть на дно пруда и достать мечи, которые мы на днях туда уронили. Мечи, которые по сравнению с новыми просто мечта. Да, селки страшные, но, по моему очень предвзятому мнению, награда значительно перевешивает риск лишиться пальцев ног.

Вздохнув, мрачно взираю на меч…

Танис подбегает к постели и срывает с меня одеяло, безжалостно подставляя под удар холода.

– Подъем!

– Фу…

Швыряю в нее подушкой, вызывая у служанки смех, и свешиваю ноги с кровати.

Расплетая длинную золотистую косу, тяжело свисающую через плечо, я выхожу наружу и прислоняюсь к балюстраде, чтобы получить предписанную дозу не-солнца и посмотреть сверху на мир. На сады, кишащие людьми, одетыми не только в темные одеяния Запада, но плащи цвета ржавчины Востока и даже темно-синие туники Юга.