Кровь на шпорах

Все вздохнули свободней, когда пропасть без дна осталась за крупами лошадей. Теперь они находились у входа в узкий каньон. Окаймленные жухлым мескито края гигантской пещеры напоминали воспаленные, красные дёсны и казались живыми. Из теснины вытекал ручей: чистый, позванивающий на порогах, в его мелкодонных песчаных заводях темнели черные стрелки игривой форели.

Сальварес сделал знак, цепь всадников натянула поводья, сухо щелкнула замками ружей. Бронзовые хмурые лица щупали взглядами каждую пядь каменистых пальцев.

Тропа круто брала влево. На повороте гремел водопад высотой футов в двадцать, взбивая чароитовые струи в пенные шапки брызг. Прямо под ним сверкало слюдой озерцо чистой воды, из которого вытекал еще один изумрудный ручей, орошающий низину акра в четыре, затканную неприхотливыми травами гор. Заросли пиньи, карликовые дубы и ягодник-дикорост липли вдоль русла и настырно карабкались по угрюмым склонам каньона.

Рядом с Сальваресом заскрежетала гранитная крошка: дон Ордоньо де Прадорито-и-Куэста придержал коня.

− Добрая ловушка, команданте, − скорее самому себе хрипло заметил подъехавший. − Здесь нас могут перебить, как выводок лис…

Они помолчали, слушая в напряженной тишине высокий клекот орла, после чего иезуит брат Ордоньо лизнул верхнюю губу:

− Лошадь фаворита можно признать, не отходя от стартовой ленты. Там видны победители и неудачники…

− На тебя хоть раз ставили, брат Ордоньо? − сын губернатора не отрывал глаз от стен каньона.

− Ставили…

− И?

− И проиграли… Я не тот конь, сеньор де Аргуэлло, который срывает банк. Так что будем делать? Не нравится мне всё это…

− Хватит, Ордоньо. Мы должны делать свое дело. Если ты столько же болтал с его преосвященством перед тем, как отправиться за головой андалузца, то держу пари: в ушах нашего генерала звону было больше, чем в моем кошельке.

Сальварес обметал быстрым взглядом волонтеров-иезуитов; они восседали на лошадях обросшие, со сжатыми челюстями, ощетинившиеся оружием − ни дать ни взять стая, ждущая сигнала вожака.

− Лучше они, чем мы! С именем Иисуса и Монтуа!

− С именем Иисуса и Монтуа!!! − ответом грянуло эхо из двадцати девяти глоток. Дыбистые стены каньона взорвались тучами птиц, покрывая голубое небо черно-коричневой рябью. За чертовым каньоном блистали прохладные воды Рио-Фуэрте. Там было спасение.

Глава 12

Стрела прогудела в воздухе, как огромный шершень, и вышибла из седла дона Ордоньо де Прадорито-и-Куэста. Она пропорола его насквозь, войдя под левый сосок, показав свой красный клюв на спине меж лопаток. Он даже не вскрикнул. Сальварес лишь услышал стук упавшего тела и ржание кастильского жеребца, смазанной тенью одурело метнувшегося в сторону.

Индейцы появились внезапно, зловещие шеренги их выросли на стенах каньона и огласили молчание вековечных камней своим воем.

Грохот копыт, трескотня ружей, свист стрел и крики −всё смешалось в кровавую вьюгу. Краснокожие бестии, засевшие в камнях ниже по склону, били из проржавевших аркебуз чуть ли не в упор, и волонтеры де Аргуэлло вместе со смертью ощутили и привкус пороховой гари.

Поворачивать лошадей было поздно. Путь к отступлению отрезан. Позади слышались вопли и выстрелы. Сальварес задыхался от бешенства − он, как последний щенок, попал в индейскую западню. Однако сейчас было не до сантиментов. Его сабля сплеча разрубила шею оступившемуся индейцу. О, теперь-то он понимал, почему дикари не скрывали своего присутствия… «Это для таких идиотов, как ты!» − лейтенант на всем скаку развернул жеребца. В следующее мгновение его вороной уже несся за спасительной базальтовой глыбой, укрыв седока от стального смерча.

Оставшиеся в живых волонтеры бросились за своим предводителем.

Всех, кто отстал, индейцы уже убили. Кони иезуитов валялись рядом с их хозяевами кровистыми тушами, облепленные песком и стрелами.

Белоснежного коня брата Ордоньо, с болтающимися стременами, со съехавшим на бок высоколуким мексиканским седлом и волочащимися по траве поводьями, уже хомутали индейцы…

В этой бойне отряд потерял более половины своих людей. Однако в этих краях никого не смущала возможность получить пулю в затылок, а посему мужчины предпочитали забывать об этом.

Студеные воды Рио-Фуэрте омыли горящие раны и ссадины беглецов. Краснокожие отстали и более не преследовали их, но впереди лежал Навохоуа. Что ожидало их там: долгожданный отдых или порог вечности…

Младший де Аргуэлло дал людям перекусить, а себе подумать. Он не стал полагаться на волю провидения. Оружие было приведено в порядок, порох просушен, пули пересчитаны. Теперь в пуэбло Навохоуа отряд вел не ма-эстро де кампо − его гнали голод, отчаянье и злость.

Глава 13

Спина Муньоса прогнулась в арку надсады, ребра трещали и рвались на волю, но всё было тщетно: колесо наглухо, будто клин в чурбане, засело в каменистой трещине. Терзаемый страхом, он жалобно застонал, на миг прикрыв круглые веки. Дикие видения тут же закружились летучими мышами, сдавливая горло, вырывая крик смертельного испуга.