Кровь нуар

Мне когда-то не очень нравилось, что я начинаю любить такие вещи. На самом деле — очень не нравилось. Но последнее время — отчасти из-за общих эмоций с Натэниелом, который любит бондаж и подчинение, я стала признавать, что такие фантазии допустимы. И мне не надо было анализировать, почему в реальной жизни попытка меня обездвижить встречает адское сопротивление и очень плохо кончается для того, кто ее предпримет, а в сексуальных фантазиях мне даже правится, когда меня хватают и держат. В безопасном месте и с надежными партнерами это очень возбуждает.

— Что это ты там с ней такое делаешь, что она так реагирует? — спросил Джейсон. Его руки застыли у меня на бедрах.

— Держу ее очень, очень крепко, — ответил Натэниел таким голосом, что слышно было, какого напряжения это ему стоит.

Вдруг пальцы Джейсона вдавились в мое тело — от нежного сразу к сильному.

— Да! — прошептала я.

— В эту игру мы хотим играть? — спросил он, и голос его тоже изменился: стал глубже, темнее, если можно так сказать.

— Я лично — да, — ответил Натэниел.

Пальцы Джейсона впились мне в ляжки так, что я вскрикнула и сказала:

— Хватит, хватит.

— Это у нее стоп-слово, — сказал Натэниел.

— Но я уже остановился, — возразил Джейсон.

— Но я-то нет, — шепнул Натэниел.

— Нет, — ответила я с придыханием.

Он обнимал меня крепко, чтобы я не могла вырваться, но не так, чтобы было больно. Очень тонкий край, на котором трудно удержаться, но Натэниел умел.

— Мне сорвать трусы или снять их? — спросил Джейсон.

— Сорви, — почти прорычал Натэниел.

— Пожалуйста, — прошептала я.

— Пожалуйста — что?

— Сорви, — выдохнула я.

Он рванул атлас одним резким движением, от которого все мое тело дернулось. Натэниел прижал меня крепче, дышать стало трудно.

— Легче, — попросила я шепотом.

Он ослабил хватку до прежней силы — туго, но не слишком. В оковах, но не тугих. Из всех видов секса, которые мне известны, наибольшего доверия и общения требует БДСМ.

Джейсон задрал мне юбку, подставив меня под свет из кухни.

— Насколько можно резко?

В голосе не было секса, он действительно спрашивал.

— Начинай легко, а она потом даст тебе знать, — ответил Натэниел.

Я сообразила, что Джейсон никогда не устраивал мне орального секса. Я ему такое делала, а он не имел случая ответить тем же.

Он руками раздвинул мне ноги шире, дал мне ощутить силу своих рук, но не так, как раньше, когда я попросила его полегче. Ощущение, что я связана просто силой его рук, было восхитительно. Никаких не надо было веревок и цепей, когда я ощущала просто их невероятную силу.

Руки у него были суровы, но наклонился он ко мне как для нежнейшего поцелуя. Это наложение суровости и нежности вызывало у меня противоречивую реакцию, растерянность. Потом его язык лизнул меня, и конфликт исчез, оставив только ощущения.

Он впился пальцами в пространство между бедрами, так резко, что я вскрикнула, и он еще раздвинул мне ноги, а Натэниел меня поднял, я ощущала его плечи и грудь, они вдруг согнулись, и я оказалась на земле. Джейсон еще шире развел мне ноги, просто силой пальцев.

И всадил в меня язык, резко, коротко. Я вскрикнула, и он отодвинулся взглянуть на мое тело.

Я будто ощутила тяжесть его взгляда, потому что он заставил меня посмотреть вниз, пока он смотрел вверх.

— Господи, ну и вид! — восхитился он.

— Какой вид? — сумела я сказать, но Натэниел сдавил сильнее, и мне дыхания на разговор не хватило.

— А вот этот, — прошептал Джейсон и припал ко мне губами, целовал так, как целовал когда-то много раз в губы.

Многие мужчины не целуют там так, как в губы, но у Джейсона получилось — так же тщательно, полностью, умело. А потом стал делать такое, чего не сделаешь при поцелуях в губы, и при этом реагировал на мои стоны и судороги.

Он не просто нашел точку, чтобы давить на нее как на кнопку: он каждый дюйм прошел, покусывая мне бедра изнутри.

Натэниел все это время держал меня крепко, иногда так, что дыхание перехватывало, иногда чуть отпуская и давая вздохнуть, а потом стиснул так, что пистолет врезался в ребра, будто хотел их сломать. Когда можно было дышать, я вскрикивала, а потом только извивалась.

Джейсон отодвинулся спросить:

— Это я делаю или ты?

— Я, — ответил Натэниел и чуть отпустил меня, давая перевести дух.

— Как сильно! — сумела я выдохнуть.

— Надо и мне сильнее, — сказал Джейсон, приспустил чулок и укусил в ляжку — сильно, не любовно.

Я вскрикнула.

Он вдвинул рот между ногами, резче на этот раз, я забилась, закричала, а он прижался зубами к немыслимой интимности. Я не велела ему прекратить, и он стал ртом теребить меня, зубами, языком. Начала нарастать лавина наслаждения, подобно давлению или жару, и первые языки разгорающегося оргазма заплясали во мне.

Натэниел сдавил меня сильнее, а Джейсон столкнул с обрыва. Оргазм накатывал волнами, одна за другой, и Джейсон присасывался, и меня подбрасывало на них, я билась в четырех руках, кричала, когда Натэниел давал дышать или затихала, когда невозможно было издавать звуки.

Джейсон закончил широким движением языка сзади наперед, и я снова заорала.

— Отлично получилось, — сказал он, не вставая с колен.