Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres]

Этим строчкам 70 лет. Где же она, звезда Нового Вифлеема, – я упорно и мучительно всматриваюсь в действительность наших дней в поисках новой звезды. Знают ли, что старая Вифлеемская звезда давно погасла, что духовность, к которой некогда она привела, уже давно бездыханна. А мысль современников мечется из стороны в сторону, часто обходя по кругу <…>360 порочному кругу, не сознавая и не замечая этого, а порой действует ошалело. Кто-то знает понаслышке, а кто-то и читал книгу генерала Краснова, атамана Войска Донского в годы Гражданской войны, а в годы Великой Отечественной сражавшегося в рядах вермахта. Называлась книга «От двуглавого орла к красному знамени». Краснов как предатель родины и военный преступник публично казнен в 1947 году. Не хочется мне называть имя талантливого и широко известного писателя, поспешившего к месту казни, чтобы писательскими глазами увидеть процедуру казни. Крепкие были, видимо, нервы. А название книги Краснова проделало свой круг, порочный. Красного знамени уже нет, а двуглавый орел вот-вот оживет как государственный герб. «Коммунизм должен быть преодолен, а не уничтожен. В высшую стадию, которая наступит после коммунизма, должна войти и правда коммунизма, но освобожденная от лжи. Русская революция пробудила и расковала огромные силы русского народа. В этом ее главный смысл». Можно согласиться, можно и отвергнуть по одному тому, что цитированный текст принадлежит не кому иному как Бердяеву в его книге «Русская идея». Может быть, стоит прислушаться, а прислушавшись, извлечь что-то поучительное у идейно близкого Бердяеву С. Л. Франка: «…говорят, что жизнь изобличила ложность социализма, или революционизма, и что поэтому отныне надо служить прямо противоположным идеалам: надо провозгласить священность института частной собственности, надо восстановить монархию, уверовать в принципы консерватизма и т. п. Все это отрицательно («отрицательно» выделено Франком курсивом) вполне правильно, то есть, поскольку сводится к честному констатированию окончательного крушения старой веры. Но все это далеко не так радикально, как это кажется и как это необходимо. Ибо опрокинуть один кумир, для того чтобы тотчас же воздвигнуть другой и начать ему поклоняться с прежним изуверством, не значит освободиться от идолопоклонства и окончательно понять смысл происшедшего его изобличения. История показывает, что и контрреволюционность, когда она овладевает душами как абсолютное начало, способна стать таким же насильственным подавлением жизни, революцией с обратным содержанием» (Франк С. Л. Крушение кумиров. Берлин, 1923). Вспомним и о «детях революции», ставших ее же жертвами, благодарно помянем «души простых русских мужиков, солдат и рабочих. Ибо сколько бы порочных и своекорыстных вожделений ни соучаствовало в русской революции – как и во всякой революции, ее сила, ее упорство, ее демоническое могущество и непобедимость объяснимы только из той пламенной веры, во имя которой тысячи русских людей, „красноармейцев“ и рабочих, шли на смерть, защищая свою святыню – „революцию“» (Франк. Крушение кумиров). Звезды меркнут и гаснут, даже звезда старого Вифлеема, отгорела и звезда пятиконечная.

Так погасла и пятиконечная звезда Октябрьской революции.

После того, как написал это, прошла целая неделя, я не обращался к диктофону (я диктую книгу, а не пишу). Неделя ушла на размышления, на чтение литературы, непосредственно относившейся к теме о потухшей звезде революции. И тогда, неделю назад, я знал, что последует за словами о потухшей звезде Октября. Ими стало бы четверостишие из Омара Хайяма в переводах Ивана Тхоржевского, с которыми много лет назад в Красноярске меня познакомил Иван Евдокимович Ерошин. Вот и четверостишие:

Сияли зори людям – и до нас!
Текли дугою звезды – и до нас!
В комочке праха сером, под ногою,
Ты раздавил сиявший юный глаз.