Читаем Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres] полностью

Кровь событий. Письма к жене. 1932–1954 [litres]

Знай, родная, твоя любовь утоляет все горести и печали. Только вчера (я все еще бываю мальчишкой) я подошел к окну и много-много раз чертил твое имя и бормотал про себя: «На отуманенном стекле заветный вензель Н. и…» (ты легко допишешь). Я не огрубел душой. По-прежнему в жизни я ищу музыку. Нахожу и радуюсь. Я должен упомянуть дорогое нам имя Николая Павловича. (Как это хорошо в письме к любимой вспомнить о нем). После тяжкого припадка болезни, когда две недели он был вне жизни, он вдруг, придя в себя, продиктовал дочери записку на мое имя: «Сегодня впервые сквозь всю боль прорвалась мысль…» и т. д. Человек мог лишаться речи, не видеть, не слышать, казалось, не сознавать, а в непроницаемом, неумолимом мраке, на самом деле, пылала ослепительная нить – мысль, самая жизнь. И вот: «сегодня, впервые сквозь всю боль…».

Я написал две новеллы. Последняя – «Дыхание жизни» – посвящена Цвейгу. «Впервые, сквозь всю боль…»

Пульс бьется!

Целую, любимая.

Храни себя – храни нас.

Счастье нас не оставит.

Саня.

№ 375. Н. В. Ельцина – А. И. Клибанову

10.IX.49 г.

Родной мой, получил ли ты мои письма из санатория? Я довольна отдыхом. Удивительно хорош был климат. Не нужно было перестраиваться организму. Каждый день до завтрака купались в море – это были чудесные минуты. Море глубокое – несколько шагов, уже покрыты плечи и плывешь к берегу, а выйти не хочется, и снова поворачиваешь обратно. Купалась даже под дождем и в холодные дни. На ветру в мгновенье высыхаешь и чувствуешь бодрость и свежесть.

Читала письма Флобера – совершенно замечательные, перечла «Мадам Бовари», довольно много Лескова («Очарованного странника» тоже), немного стихов. Сейчас уже работаю. Месяц отдыха прошел быстро и как-то незаметно. В весе я не прибавилась, даже потеряла один кг. – но как-то отдохнула и отключилась. Сейчас совсем жаркие дни стоят.

На могиле Канта надпись – путник, ты не дошел до истины… Мир познаваем… Ее трудно было найти, т. к. все разрушено. Очень хотелось бы, конечно, достать новеллу «Дыхание жизни». Надеюсь, что я ее прочту, как и другие рассказы. Мне хочется поделиться с тобой стихотворением Анненского.

Среди миров, в мерцании светил.Одной Звезды я повторяю имяНе потому, чтоб я Ее любил,А потому, что я томлюсь с другими.И если мне сомнение тяжело,Я у Нее одной молю ответа,Не потому, что от Нее светло,А потому, что с Ней не надо света.

Здесь и содержание и форма пленительна. Сейчас хочу поехать и послать тебе большой том Достоевского. Кроме того пошлю книжечку стихов Петефи – венгерский поэт – есть очень хорошие стихи.

Были в Детском селе. Первый раз после войны. В Лицее открыты комнаты Пушкина и Пущина и полностью реставрирован актовый зал, где Ал. Серг. читал Державину – свои стихи. Вошла туда с волнением. Комната Пушкина – совершенно пуста – там стоит только его портрет и цветы, а рядом за неполной перегородкой – Пущинская комната – в ней есть несколько предметов домашнего обихода и кое-что из обстановки.

Баловень лицейской легкой славыСпутник Батюшкова и ШольеАрабченок смуглый и курчавыйОн присел на бронзовой скамьеИ в тени прохладной и неяркойВзглядом провожая облакаПод листвой дряхлеющего паркаМолодым остался на века247.

Побродила по парку, около озера, постояла около Девушки с кувшином.

27‐го сентября я поставлю на стол цветы, поиграю Шопена и Скрябина и буду вдвоем весь вечер.

После приезда я послала еще две посылки.

Родной мой, обнимаю тебя горячо и нежно. Благословляю тебя. Целую тебя.

К.

Нужно ли посылать газеты? Если ты их получаешь, то тогда буду лучше посылать книги.

Посылаю марок на три рубля.