Кровь у всех красная (СИ)

— Надо, кто спорит, — покачал головой он. — Ну, теперь трудись над сочинением «Как определить, кто враг, а кто — нет». Если скажешь «Всё, что не Учиха — враг», пойдёшь убивать всех свиней, гусей, рыб, бабочек и мух в радиусе ста метров. Да, и бабушку свою не забудь, она ведь не Учиха…

Девушка вспыхнула, поклонилась, отошла. Бабуля у неё и вправду была бесклановой. Новая кровь, удачно легшая на геном, делала её отличной невестой… Но мозг это заменить не смогло.

Тобирама же тем временем от души развлекался. На него снизошло вдохновение, и поэтому объяснительная для Мадары ваялась сразу в двух вариантах — сухим казённым языком и высоким поэтическим стилем. Причем в первой Сенджу заставил излагать все мелочи, произошедшие до злополучного выстрела, начиная от того, что Учиха ел на завтрак, и заканчивая тем, что он подумал, когда порезал палец о слишком туго натянутую тетиву. К моменту, когда Тобирама аналитически вывел момент воздействия на сознание парня неизвестного гендзюцу, подопытный уже тихо мечтал его придушить.

Мадара смотрел на это снисходительно и всё ждал, когда же парень воскликнет: «Ой, бля! На мне же было гендзюцу!» — но, видимо, мечтать о смерти Сенджу было проще, чем думать головой.

И только предатель писал важно, долго, основательно, спеша запечатлеть все свои мысли перед смертью. На его писанину Мадара посмотрел, но ничего корректировать не просил. Пациент использовал столько приемов демагогии, чтобы обелить себя, что становилось ясно, как такое вообще пришло ему в голову… Малец был специалистом сам себя дурить.

После того, как всё было готово, Мадара созвал всех на главную площадь и с удовольствием прочитал сочинения, комментируя их. Кто-то из толпы таки догадался, что неловкий стрелок был под чужим влиянием, и его с миром отпустили на усиленные тренировки и проверки. Вторым шла объяснительная предателя, вызвавшая большой ажиотаж и поначалу даже одобрение. Но Мадара разгромил все аргументы в пух и прах, закончив фразой:

— Можно сколько угодно рассуждать об оскорблении и чести. Это всего лишь слова. Это всего лишь чувства. А люди — наши соклановцы, наша семья — умирают не у нас в головах, а в реальности. И реальность — это единственное, с чем стоит считаться.

Тобирама вздохнул, борясь с желанием умиленно подпереть подбородок ладонями. Ему как исследователю концепция «реальность — мерило истины» была гораздо ближе и понятней всякой мутотени, которой так часто оправдывали собственное невежество. Хоть тех же Учих взять — ну, кто из них толком изучал механизм работы шарингана? Вывели несколько ключевых моментов и теперь суют в очерченные рамки всех. А тех, кто впихиваться не хочет, ещё и утаптывают сверху.

Третье сочинение… О, сколько мучений в нём было! Мадара с садистским наслаждением прочитал все пять версий, повторяя свои комментарии для новых слушателей. И завершающим штрихом прочитал последнюю строчку:

— «Вывод: Я не знаю, как определить, кто враг, а кто друг». За нарушение приказа она всё равно будет казнена, таков закон. Но, надеюсь, она дала вам достаточно пищи для размышлений, и её ошибка послужит вам уроком. Расходитесь.

Учихи расходились молчаливые и задумчивые. Далеко не факт, что они и впрямь размышляли над тем, что сказал Мадара — но и полностью не думать об этом не вышло бы. Потому что эти действия, на первый взгляд такие отважные и благородные, получались откровенно жалкими, стоило попробовать разобрать их с точки зрения трезвого рассудка. Сам Тобирама после балагана на площади погрузился в меланхолично-созерцательное настроение. Самое то, чтобы сидеть с пиалой чего-нибудь спиртного и провожать взглядом медленно опадающие лепестки цветущей сливы… Попутно вспоминая какую-нибудь до безобразия сопливую легенду о самоубившемся самурае, окрасившем эти самые лепестки в алый собственной кровью во искупление какого-нибудь фееричного бреда. Тобирама поморщился. Больше, чем такие приступы меланхолии, он не любил только идиотов.

— У тебя есть какие-то планы? — коротко поинтересовался он у Мадары.

— Расслабиться, — коротко ответил Учиха.

— Звучит неплохо, — Тобирама скупо улыбнулся. — И как ты обычно расслабляешься?

— Заваливаюсь на колени к брату и требую чесать.

Сенджу перспектива заваливания к нему на колени не смутила. Он только хмыкнул и потребовал слегка расширить инструментарий планирующегося отдыха на напитки и масло.

— А масло тебе-то зачем?.. В смысле, какое надо?

— Лучше массажное, но если нет, сойдет и просто жидкое.

— М-м-м… Ладно, посмотрю, что есть.

Вообще, Мадара просто честно отвечал на заданный вопрос и вовсе не ожидал, что Тобирама согласится. Но и отказываться не собирался. И да, он втайне опасался, что маслом Сенджу будет мазать волосы, чтобы расчёсывались лучше. Бррр!