Кроваво-красные бисквиты

– Разговаривая с кладбищенским сторожем, нам стало известно, что за могилами Глафиры Прудниковой и ее родителей ухаживает какая-то молодая женщина. И судя по всему, она не местная, по крайней мере сторож ее не знает. Вы что-то можете сказать об этом?

– Да, действительно, за какими-то могилами на Суриковском кладбище ухаживает некая особа. Мне это известно, однако полицию это не интересует!

– Почему? – вскинул брови Фома Фомич.

– Вас, наверное, удивляет, что к одним приезжим мы проявляем пристальное внимание, а к другим – нет?

– По правде сказать – да!

– Ну, это просто объясняется. Мы знаем, зачем эта особа приезжает в Сорокопут. Она приезжает ухаживать за могилами. И для нас этого достаточно, чтобы объяснить ее пребывание здесь…

– А вы можете назвать нам ее имя или фамилию?

– Нет! Мне ее имя неизвестно… – ответил исправник.

Настало время задуматься Фоме Фомичу. Начальнику сыскной было не совсем понятно, отчего со стороны исправника, который подозревает всех чужих, такое равнодушие к этой женщине. Неужели только потому, что он знает, зачем она приезжает в уездный город?

– Вас что-то смущает? – спросил у задумавшегося Фомы Фомича исправник.

– Нет, меня ничего не смущает, просто возник еще один вопрос. Может быть, вы знаете, откуда она приезжает?

– А вот это я знаю, она приезжает из Татаяра!

– Вот как! Из Татаяра?

– Да, именно из Татаяра. Хочу заметить, что в последнее время к нам оттуда прямо настоящее паломничество, даже не можем взять в толк, к чему бы это?

– И еще, господин исправник, тут ходят слухи, что Прудникову Глафиру якобы похоронили живой. Вы что-нибудь слышали об этом?

– Не буду врать, слышал. Но сразу же хочу оговориться, я в это не верю, считаю россказнями. Однако, как говорится, на каждый роток не накинешь платок.

– Но с другой стороны, Никита Станиславович, мы с вами служим в полиции и должны понимать, что под всяким слухом…

– Согласен с вами! – даже не дослушав Фому Фомича до конца, произнес исправник. – Однако слух уж больно мистицизмом попахивает. Он ведь появился не потому, что кто-то что-то знает относительно похорон, а потому, что ходят другие слухи, будто бы эту самую Глафиру видели живой, что само по себе маловероятно… Я уж, извините, интересовался заживо похороненными, и вы знаете, редко кому удавалось выбраться из могилы. А из наших могил вообще не выбраться, потому как они глубокие, да и гроб забивается гвоздями. К тому же Прудникова, насколько мне известно, не отличалась богатырской силой. Достаточно вспомнить, что это была молодая женщина, перед смертью болевшая. К тому же если бы ей, предположим невероятное, и удалось выбраться из могилы, то это не осталось бы незамеченным. Кладбище находится не где-то на окраине, а при церкви. Служащий там сторож каждый день его обходит и наверняка заметил бы разоренную могилку. Думаю, что шуму в Сорокопуте было бы очень много…

– А вы, господин исправник, не думали, что в могиле может быть пусто…

– То есть как пусто?

– Предположим, что Глафира не умерла, а ее похороны были всего лишь инсценировкой…

– Но кому это нужно?

– Это другой вопрос, и на него мы не сможет ответить до тех пор, пока…

– Пока что?

– Пока не проделаем целый ряд действий…

– О каких действиях вы говорите? – насторожился исправник.

– Я говорю об эксгумации!

После слов фон Шпинне даже сидящий до того истуканом Кочкин ожил и удивленно взглянул на своего начальника. Исправник же замахал руками, как бы говоря: «Да вы что, какая эксгумация? Зачем это нужно?» Вслух же Померанцев сказал:

– Но что вам это может дать?

– Не только нам, но и вам. Во-первых, можно будет удостовериться, что в могиле похоронена Прудникова, а не кто-то другой, или что там вообще закопан порожний гроб. Во-вторых, и это нужно вам, будет наконец поставлена точка в этом деле, и слухи, которые окружают эту смерть и эту могилу, пойдут на убыль, а вскорости исчезнут…

– Ну, я даже не знаю, стоит ли копаться в истории двадцатилетней давности, тревожить покой мертвых…

– Но ведь мы-то не знаем, мертвых ли. Может быть, слухи верны, и Прудникова жива. Единственный способ это узнать – провести эксгумацию…

Исправник снова задумался. На этот раз он действительно думал: а не повредит ли ему в глазах начальства эта эксгумация? С другой стороны, гость его все же был прав, это единственный способ покончить с разговорами относительно смерти Глафиры Прудниковой. В том, что Прудникова умерла и останки ее находятся именно в могиле, исправник ни секунды не сомневался. Да по-другому и быть не может! Его, конечно же, одолевали сомнения, вдруг там действительно пусто, но сомнения были слабыми, и он их благополучно душил в себе.

– В ваших словах есть резон…

– У кого мы можем получить разрешение?

– У меня! – сказал исправник.

– Ну так что, вы дадите его нам?

– Разрешения этого я вам не дам, мы сделаем по-другому…

– Это как же?

– Мы сами проведем эксгумацию, а вы будете присутствовать при этом! Вас устроит такой план?

– Вполне! Я бы даже сказал, это лучший вариант из возможных. Правда, у нас к вам будет небольшая просьба…

– Слушаю вас!