Кроваво-красные бисквиты

Следующим днем, ровно в десять часов утра, Фома Фомич прибыл в уездное полицейское управление. Исправник находился в своем кабинете. Пока увлекаемый дежурным фон Шпинне шел по длинному коридору, то все оглядывался. В управлении стояла тишина, похоже, никто и не готовился к эксгумации.

– Здравствуйте, уважаемый Никита Станиславович! – с порога приветствовал исправника начальник сыскной.

– Здравствуйте! – ответил Померанцев без энтузиазма в голосе. – А где ваш помощник?

– Он приболел и потому остался в гостинице… У вас что-то случилось?

– Да, собственно, ничего!

– Так мы отправляемся проводить вскрытие могилы?

– В этом уже нет необходимости!

– Как нет необходимости? Вы отказываетесь от нашей с вами вчерашней договоренности?

– Нет, что вы! Я стараюсь свое слово держать и даже думаю, что только так и стоит поступать. Да я, собственно, сдержал слово, мы уже провели эксгумацию. Извините, что без вас…

– Но почему без нас? – мягко спросил фон Шпинне.

– Не было времени. Доктор уезжал куда-то в дальнюю деревню, там случилась беда с каким-то мужиком, а без доктора какая эксгумация? Без доктора это незаконно. Мы посылали за вами, но в гостинице нам сказали, что вы запретили будить вас до половины десятого нынешнего утра, нам и пришлось самим провести все необходимое. Вот протокол, составленный по всем правилам.

– Что в могиле?

– Как и следовало ожидать, там останки Прудниковой Глафиры. Мы все в этом убедились, кроме вас, но я думаю, что вы поверите нам. К тому же, как я уже вам сказал, есть официальная бумага, подтверждающая захоронение Прудниковой истинным. Можно ставить точку!

Фома Фомич взял в руки протокол вскрытия могилы, прочел список присутствующих при этом должностных лиц, удивился такому многообразию и, подняв глаза на исправника, спросил:

– А вы действительно вскрывали могилу Прудниковой?

– Да! – На лице исправника не было и тени смущения. – А у вас есть какие-то сомнения относительно этой бумаги?

– Относительно этой бумаги у меня нет сомнений, у меня сомнения относительно самой эксгумации. Мне кажется, что вы вскрыли другую могилу…

– Но почему вам так кажется?

– Для того чтобы я вам все это смог объяснить, нам с вами, Никита Станиславович, нужно проследовать на кладбище. Там все и выяснится…

– Вы знаете, я очень занят, хворал, накопилось дел… – начал исправник, но фон Шпинне перебил его:

– Хорошо, оставайтесь на месте, дайте мне вашего помощника. Я вижу его фамилию в списке присутствующих на эксгумации…

– Он тоже не сможет, у него тоже дела…

– Какие дела?

– Ну, он занят!

– У него даже нет времени, чтобы просто ответить на один мой вопрос?

– Нет! – соврал исправник.

– Может, потому, что вашего помощника нет в Сорокопуте?

– А вы откуда знаете?

– Совершенно случайно. Итак, как можно объяснить в списке протокола наличие фамилии человека, который в данный момент находится в отъезде?

– Хорошо, я схожу с вами на кладбище, только это пустое…

Когда Фома Фомич и сорокопутовский исправник прибыли на Суриковское кладбище, было уже одиннадцать часов утра.

– Ну что же, уважаемый Никита Станиславович, ведите меня к могиле Прудниковой, вы должны знать, где она!

– Я позову сторожа…

– А зачем вам сторож?

– Он покажет, я что-то не помню!

– А может быть, вас и не было здесь сегодня утром?

– Что такое вы говорите? Как меня могло здесь не быть, когда я лично руководил эксгумацией! – возмущенно воскликнул исправник.

– Ну, в таком случае вам будет легко отыскать могилу. Ну же, ведите…

– Я, признаться, забыл, где она, просто вылетело из головы. Да и не мое это дело – помнить каждую старую могилу, нужно позвать сторожа…

– Хорошо, позовем сторожа! – согласился фон Шпинне, и они направились к сторожке.

Постучали в закрытую дверь, из глубины сторожки донеслось какое-то мычание.

– Что это? – спросил, хмуря брови, исправник.

– Сейчас посмотрим! – ответил Фома Фомич и дернул дверь.

Сторож сидел в углу своего небольшого жилища. Он был связан по рукам и ногам, а изо рта торчал кляп.

Исправник кинулся к нему, вынул кляп и развязал веревки.

– Кто это тебя так?

– Да я не видал, – с натугой откашлявшись, ответил тяжело дыша сторож, – он ко мне сзади подкрался…

– А когда тебя связали? – этот вопрос задал фон Шпинне.

– Да еще вчера вечером! Я тут всю ночь пролежал. Спасибо вам, что пришли, а то бы помер ни за что…

– Получается еще одна странность! – Фома Фомич повернулся к исправнику.

– Какая странность? – разыгрывал тот непонимание.

– В список протокола внесена фамилия сторожа, и даже роспись его стоит. А ведь он не мог быть при эксгумации…

– Ну да! – кивнул исправник.

– Отведи нас, любезный, на могилу Прудниковой! Идти-то сможешь? – спросил сторожа фон Шпинне, тот кивнул. – А то господин исправник забыл, где она!

Когда подошли к могиле, стало ясно – никто ее не вскрывал.

– А это точно могила Прудниковой? – продолжая свою уже бессмысленную игру, обернулся к сторожу исправник. Тот только кивнул в ответ.

– Никита Станиславович, при всем к вам уважении, не хватит ли ломать комедию?

– Комедию?